Кандагарский форпост
Шрифт:
54 РПК – 5,45-мм ручной пулемёт Калашникова (РПК-74).
Капитан показал свои магазины, связанные между собой изолентой:
– Когда выходишь на задачу, стрелять прицельно можно только одиночными или короткими очередями. В реальном же бою об этом забываешь и начинаешь поливать из автомата, до тех пор, пока рожок не опустошишь. Перезарядить сдвоенный магазин всегда быстрее – перевернул его и готово. А в бою каждая секунда дорога. Да, и еще,– вдруг вспомнил командир,– будешь вести журнал учета боевых потерь. Журнал я тебе передам после обхода заставы.
– Туда вписывать погибших? – спросил я.
– Не только. Это учет безвозвратных потерь личного состава
Мы вышли из блиндажа столовой, и я сразу почувствовал разницу температуры, как будто из помещения попал в сауну. Направились в сторону третьего взвода, поднимаясь вверх по извилистой, усеянной камнями тропе. Я осмотрелся и увидел на склонах горы, где располагалась рота, разрушенный кишлак, который, словно останки древнего города, занесенные песком и окруженные дувалом, примыкал с западной и восточной стороны к ближайшим высохшим арыкам, с юга к зеленке, а с севера возвышались над голой равниной, усыпанной мелкими камнями. Все строения на Гундигане, возведенные силами 9-й роты: блиндажи для личного состава, командно-наблюдательный пункт, склад боеприпасов, продовольственный склад, посты – представляли собой типовые конструкции из ящиков, оставшихся от артиллерийских боеприпасов, наполненные камнями и песком. Потолки были сложены в три наката, то есть в три слоя. Все эти конструкции покрывались сверху маскировочной сетью.
Внутри все жилые комнаты и столовая были обшиты досками, взятыми все с тех же ящиков для боеприпасов, но использовали их некрашеной стороной, которую покрывали морилкой. Такая незамысловатая солдатская фантазия придавала визуально более комфортный вид помещениям, которые чем-то напоминали некоторые советские кафе с претензией на модный буржуазный стиль.
В десяти метрах от блиндажа, где располагался третий взвод, находился танк в капонире55, орудие которого было направлено в сторону зеленки. Справа от танка находился расчет «Василька», а слева – выносной пост взвода. При входе на пост надо было пригнуться, как будто переступаешь порог русской избы, дверной проем которой был настолько низкий, что всякий вошедший поневоле кланялся ей.
55 Капонир – земляные обвалования, используют с целью защиты боевой техники, а также личного состава подразделений от воздействия осколков, ударной волны. В ДРА обвалования капонира производилось из ящиков, на- полненных камнями.
У входа в блиндаж нас встретил сержант и представился. В блиндаже находилось шесть военнослужащих. Все они были смуглые, темноволосые и кареглазые, что говорило о тюркском происхождении. Мои догадки подтвердил командир: «Это у нас азербайджанский взвод»,– Пороховщиков представил меня, и мы вышли для продолжения знакомства.
В роту иногда приходило пополнение из новобранцев, призванных, как правило, из одного города, края, республики СССР. Поэтому периодически формировались азербайджанский, армянский, чеченский взвода, немного разбавленные другими национальностями.
Поднявшись на КНП56 роты, который располагался на самой высокой точке Гундигана, я увидел панораму опорного пункта 9-й мотострелковой роты. На переднем крае обороны, перед зеленкой, на склоне горки слева от КНП располагался третий взвод с одним выносным постом на возвышенности и с тремя БТР-70, усиленный танком Т-62 и минометным расчетом «Подноса». Рядом с КНП находился командирский БТР-70, накрытый маскировочной сетью, на башне которого была надпись белой эмалью «Хасан Касумов» в честь рядового, погибшего на сопровождении колонн. Справа от КНП располагался второй взвод с одним выносным постом, с тремя БТР-70, усиленный «Шилкой» и минометным расчетом «Подноса». Внизу от КНП, напротив бетонки и кишлака Мирбазар, заставу прикрывал первый взвод с одним выносным постом и тремя БТР-70, усиленный танком Т-62. Слева фланг первого взвода прикрывал пулеметно-гранатометный взвод с тремя автоматическими станковыми гранатомётами АГС-1757, с одним выносным постом
56 КНП – командно-наблюдательный пункт.
57 АГС-17 «Пламя» – 30-мм автоматический гранатомёт на станке. Эф- фективен при накрытии площадных незащищенных целей и живой силы противника, расположенных вне укрытий.
Весь периметр заставы был оборудован множеством стационарных огневых точек для круговой обороны, а техника находилась в капонирах.
Девятая рота являлась единственным подразделением в 70 ОМСБР, а может, и во всей 40 Армии, которая в полном составе была выставлена на одну заставу. Ее местоположение было чрезвычайно важной стратегической точкой для безопасного прохождения колонн при въезде и выезде из Кандгара. Потеря этой заставы означала бы перекрытие единственного канала доставки в Кандагарский гарнизон продовольствия, боеприпасов и другого имущества, необходимого для выполнения задач. Командир роты предупредил меня: «Выходя из укрытия, передвигайся бегом, а если услышишь характерный шелест падающей мины, ложись, прикрывая руками голову. Окопы на заставе пока отсутствуют. Наша ближайшая задача вырыть хотя бы небольшие углубления, чтобы при обстреле можно было бы укрыться лежа. Но быстро мы это не сделаем, сам видишь, какой тут грунт – скала! И духи постреливают!».
Мы добежали до второго взвода. К нам вышел старший лейтенант. Он поприветствовал нас и предложил чай.
Капитан отказался, сославшись на скорую встречу на обеде в столовой. Мы побежали дальше.
Первый взвод оказался так хорошо замаскирован, что я и не сразу заметил блиндаж. Как только мы зашли внутрь, мой чуткий нюх уловил запах пота вперемешку с чем-то сладковатым. При входе в блиндаж лежал некто, прикрытый занавеской из прозрачной маскировочной ткани. Командир роты отодвинул занавеску, и я увидел человека, у которого вместо ног торчали два забинтованных обрубка. Это был командир первого взвода старший лейтенант Андрей Колесников. Увидев его, я остолбенел. Пороховщиков тихо пояснил мне, что он недавно подорвался на противопехотной мине и после операции в бригадном госпитале ожидает отправки в Союз. В его импровизированной комнате стояла такая духота, что я моментально покрылся потом. Тело безногого офицера покрывал рой жирных мух. Я предложил открыть занавеску, чтобы к нему больше проходило воздуха, на что он попросил меня не делать этого: «Я не хочу, чтобы солдаты видели меня! Это будет их морально подавлять, а им еще служить и служить»,– ответил Колесников.
Рядом с Колесниковым лежали стопки книг, аккуратно перетянутые тесьмой, которые могли бы поместиться в два больших чемодана и ожидали своей транспортировки. Я спросил, чьи это книги, на что комвзвода ответил: «Мои».
У Колесникова была страсть – книги. Он читал их с таким упоением, что офицеры роты воспринимали это как чудаковатость и за глаза называли его «ботаником». Лейтенант слыл в роте закрытым, замкнутым человеком. Если все бегали перед отпуском по кантинам и покупали магнитофоны, сервизы, часы и прочую заморскую всячину, то Колесников тратил все деньги на книги. Удивительно, что такой человек сознательно выбрал военное училище и стал пехотным офицером.
Первый взвод, почти в полном составе находившийся в блиндаже, вяло поднимался с топчанов, услышав команду сержанта «смирно». Командир роты дал команду сержанту построить взвод перед блиндажом. Когда взвод встал в две шеренги, я заметил легкое покачивание солдат из стороны в сторону, как бывает с физически измотанными людьми. Но причина оказалось в другом. Пороховщиков скомандовал снять ботинки и вытянуть руки вперед, раздвинув пальцы. Я немного опешил от такой команды. Командир роты подошел к одному из солдат и громко произнес:
– Наглядно показываю симптомы наркотического опьянения: бледность кожи, расширенные зрачки, мутные глаза.
Внезапно Пороховщиков скомандовал солдату сесть. Солдат медленно начал опускаться на корточки, после чего качнулся, и повалился набок.
– Плохая координация движений,– подытожил капитан.– А теперь смотрим пальчики.
Все солдаты, вытянув руки вперед, растопырили пальцы. Капитан осмотрел у поднявшегося солдата межпальцевые промежутки и подозвал меня:
– Видишь точки? Это следы от укола. Ханку58 колол.