Каникулы с невидимкой
Шрифт:
И мне вдруг стало грустно. Я подумал о папе - как он сейчас сидит на своей нелегкой работе и думает о нас. Я подумал о маме - как она готовит ужин в пустой квартире на двоих. И думает - когда же мы вернемся домой? Я подумал об Алешке. Он стоял на самом верху горки, весь в снегу, без варежек, и хлюпал красным носом. Мне так его жалко стало. И я еще больше возненавидел и Карлсона, и его мамочку, и Карпухина с Алехиным. Сколько неприятностей и горя от них. Не только нам, но и многим людям. Наверное, я все-таки буду
Баба Яга спустилась по ступеням крыльца и взбежала по ступеням горки. Потом скатилась вниз, болтая руками и ногами. И орала как сумасшедшая. Даже Карлсон выскочил из дома в своих подтяжках:
– Мама! Как вам не стыдно!
– Мне не бывает стыдно, - сказала Баба Яга, отряхиваясь от снега.
– Я выше этого.
Тогда Карлсон тоже забрался на горку и скатился с нее. Но он не визжал и не орал, а катился серьезно. Как задумчивый поросенок.
Лешка тоже съехал вниз, подошел ко мне и грустно сказал:
– Ты не думай, я не радуюсь. Я притворяюсь…
Скоро к нашей горке все привыкли. И мы смело все таскали и таскали на нее снег - она становилась все выше и выше. И никто из бандитов не обращал на это внимания. И мы осмелели до того, что стали сбрасывать снег по ту сторону забора, и там все рос и рос сугроб. И его не было видно со стороны дороги и ворот.
Первый этап подготовки к побегу Снегурочки был пройден. Мы приступили ко второму…
Я нашел Майского Деда Мороза в подвале - там ему выделили комнату для опытов и создания аппарата «Невидимка». Здесь было все необходимое для творческого труда и полноценного отдыха: верстак, инструменты, рабочий стол, раскладушка.
Август вздыхал за письменным столом и что-то чертил на листе ватмана.
– Не получается?
– спросил я.
– И не получится, - ответил он, не оборачиваясь.
– Вы уж постарайтесь, - сказал я.
– От этого зависит безопасность вашей невесты.
– Каким это образом?
– он оторвался от чертежа и повернулся ко мне.
– Мы устроим ей побег. И она приведет сюда милицию. Которая нас освободит. А бандитов - наоборот.
– Каким это образом?
– грусть в его глазах сменилась недоверчивым интересом.
– Едва она выйдет за ворота, как ее тут же догонят. И вернут обратно.
– Сейчас объясню. Только покажите мне ваш фокус с исчезновением мелких предметов.
– Да это элементарно. Такие вещи показывали в цирке еще в прошлом веке.
– Майский встал и подошел к верстаку, на котором был непонятный прибор. Он состоял из нескольких зеркал и нескольких ручек. Между зеркалами было сделано что-то вроде полочки, тоже зеркальной.
– Вот смотри.
– Майский положил на полочку спичечный коробок.
– Сейчас я буду вращать зеркала, и как только их рефракционные волны…
– Ой, только не это!
– воскликнул я.
– Не надо объяснять, я все равно
И Майский опять положил коробок на место.
И опять он исчез, а вместе с ним и кусок руки.
– Ну хорошо, - вздохнул Майский, смирившись с моим невежеством.
– Смотри.
– Он начал медленно вращать ручки - зеркала стали поворачиваться лицом друг к другу.
И вдруг спичечный коробок стал будто бы укорачиваться с одного края, словно на него набежала какая-то непрозрачная тень. Он становился все короче и короче… И укоротился до нуля. Исчез. Медленно и плавно.
Я перевел дыхание. И спросил почему-то шепотом:
– И где же он теперь? В Зазеркалье?
– Ага, - вздохнул Майский.
– Именно там.
– Он начал медленно протягивать руку к тому месту, откуда коробок отправился в Зазеркалье.
А мне стало страшно: сначала ногти, кончики пальцев стали исчезать, будто погружались в непроницаемую черноту; потом исчезла почти вся кисть его руки. И потом она стала появляться в обратном порядке - вместе с коробком!
– Блеск!
– выдохнул я.
– Ерунда, - вздохнул Майский.
– Отражения коробка теряются в бесконечности отражений зеркальных поверхностей.
– Ах вот как!
– я важно кивнул, сделав вид, что все прекрасно понял.
– Как это просто!
– не хотелось все-таки выглядеть совсем уж дураком.
Майский опять положил коробок на место. И опять он исчез, а вместе с ним и кусок руки. Даже страшно было. Вроде все есть: край рукава, браслет часов, кусок ладони - а дальше пустота!
– Это просто фокус, - объяснил Майский.
– Элементарный. А они, дураки, не верят.
– Вот на этом мы их и одурачим, - сказал я. И стал шептать ему в ухо долго и доходчиво. Без всяких научных терминов.
Чем дольше я шептал, тем шире раскрывались глаза Майского. И я остановился - побоялся за его глаза. Они уже совсем из орбит вылезли, вот-вот на пол упадут.
– Так!
– сказал он и обхватил рукой подбородок в раздумье.
– Что еще нужно, кроме зеркал?
– Диктофон или магнитофон. Тонкая, прозрачная, прочная леска.
– Понял! Сегодня я их обрадую!
– Только ничего не перепутайте. Помните, от этого зависит безопасность…
– …Вашей невесты, - машинально продолжил Майский. И поправился: - То есть не вашей, а моей.
– Правильно, - сказал я.
– Вы очень умный.
Только мы сели ужинать, как вдруг вовсю распахнулась дверь, и на пороге возник сияющий Майский.
– Нашел!
– завопил он радостно.
– Сделал!
– Он и вправду был похож сейчас на солнечный майский день - весь сверкал и искрился. Разве что только не чирикал весенними птичьими голосами.
Бандиты вскочили, опрокинув стулья. Карлсон весело оттянул подтяжки и щелкнул ими себе по пузу: