Каникулы в бухте пиратов
Шрифт:
– Что? – бандитское лицо сменило угрозу на удивление. И даже, я бы сказал, на испуг. – В каком колодце? Что ты опять врешь?
– В каком, каком… – вежливо проворчал Алешка. – Сам знаешь, в каком!
Крышка люка с паническим стуком упала на место. И мы услышали сначала встревоженное: «Шеф!», а потом невнятное бормотание.
– Все, – сказал я и безнадежно уселся на спасательный круг. – Теперь уж они нас ни за что не отпустят. Раз уж мы проболтались, что знаем тайну про колодец. Зря ты об этом сказал.
– Вырвалось, Дим, –
Или нас помучают, подумал я. Но вслух, конечно, этого не сказал.
А у катера вдруг смолк двигатель. Суденышко прошло еще немного по инерции и стукнулся носом во что-то твердое. Приплыли.
Мы приникли к иллюминатору. Но ничего особенного, кроме трещин в скале, к которой прижался катер, не разглядели.
На палубе топали ноги, раздавались распоряжения, в основном, на грубом бандитском языке. Ненормативная лексика, как с отвращением говорит в таких случаях наш Бонифаций.
Снова откинулась крышка люка.
– Выходи!
Мы поднялись на палубу, жмурясь от яркого света.
Катер стоял в узкой щели. Будто в нору забился. Спрятался. Бандиты по трапу – две пружинящие доски с борта на берег – перетаскивали какие-то коробки. Добычу, наверное. И скрывались где-то в глубине острова.
Один из них подтолкнул нас в спину:
– Шагайте.
Мы перебрались на сушу и пошли под его присмотром в глубь острова.
Необитаемый остров оказался очень даже обитаемым. Под прикрытием серых скал здесь стояли две палатки. Одна простая – такой навес из толстого брезента. А под навесом что-то вроде склада. Друг на друге, в несколько рядов здесь стояли большие коробки со знакомыми буквами: «Сони», «Джи-ви-си», «Самсунг» и две бочки с бензином.
А вторая палатка – вроде красивого разноцветного домика, прямо сказочный шатер. У нее даже были прозрачные окна. Правда, задернутые изнутри синенькими занавесочками с беленькими цветочками. Красивенькое такое бунгало.
А внутри, куда нас втолкнули, тоже все миленько смотрелось. Дачная мебель, раскладная, симпатичная. Маленький холодильник. Мощный транзистор, который мяукал сейчас голоском то ли Орбакайте, то ли Варум. Столик, заставленный напитками и фруктами. Среди напитков и фруктов, как диковинная ваза, неподвижно сидела красивая кошка, сиамская. Я даже сначала подумал, что это детская копилка для мелочи. Оказалось – живая. Время от времени она презрительно жмурила на нас с Алешкой глаза.
На одной из стенок палатки висит красивый портрет какой-то женщины. Мне она сразу показалась знакомой. Где-то я ее видел, и не раз.
В общем, все очень славно, по-домашнему. Особенно – короткоствольный автомат на аккуратно застеленной кровати. И бинокль на стенке.
За столом, откинувшись на спинку стула и заложив ногу на ногу, с сигарой под носом сидел красавец-мужчина Злобин. Приглядевшись к нему, я понял, что его лицо портит крючковатый нос. Но не орлиный, как у нашего Арчила, а какой-то попугайный. Спереди еще ничего, а вот сбоку смотреть жутковато. Так и кажется, что он сейчас произнесет деревянным голосом: «Попка – дурак!»
Но Злобин пока молчал, внимательно изучая нас холодными глазами. Потом открыл пыхнувшую холодком запотевшую банку «колы» и стал неторопливо тянуть воду маленькими глотками.
Тут и я почувствовал дикую жажду. А Лешка не промолчал:
– Мы тоже хотим пить. Это невежливо.
Попугай Злобин легонько, с удивлением усмехнулся:
– Вот как? Вынужден вас огорчить, дети мои. Вы не получите ни воды, ни пищи до тех пор, пока не расскажете мне все. А потом – хоть залейся.
«Морской водой, да?» – подумал я.
– Что решаем?
– Нам нечего рассказывать, – сказал я. – Мы искали пляж, наткнулись на вашего охранника. И ушли. Вот и все.
– Все? А почему после вас на секретную базу нагрянули менты?
– Плановая операция, – брякнул Алешка.
– Какие ты слова знаешь, – покачал головой Попугай. – Это подозрительно. Чиж! – повелительно крикнул он.
Вошел тот самый «матрос Чижик», который однажды уже собирался сбросить меня в волны Черного моря с этого поганого «Тропика».
– Слушаю, шеф.
– Закрой их в трюме. Не кормить, не поить.
– Сколько?
– Что – сколько?
– Сколько времени не поить, не кормить?
– Они тебе сами скажут. Веди! Да, дети мои, – будто только что вспомнил Попугай. – И еще подумайте хорошенько про колодец, про воду. Понятно? Все, что пронюхали, вспомните. А ты, Чиж, имей в виду, что отвечаешь за них головой. А то они ребята прыткие.
Нас вернули в вонючий трюм, и над нами захлопнулась крышка люка. Да еще и этот стопудовый Чижик уселся на нее. Стережет братьев-разбойников.
– Красивая кошка, Дим, да? – спросил Алешка. – Зачем она такому Попугаю?
– Он, наверное, мышей боится, – предположил я. – Вот и таскает ее с собой.
– А тетку, Дим, видел? Которая на стене висела?
– Ага, на артистку похожа. И еще на кого-то.
– Мне тоже так показалось…
Кошки, тетки, артистки… А мы сидим в грязном трюме. И никак не придумаем, как бы нам отсюда похитрее слинять. Ладно бы только крышка люка, а то еще этот немеряный Чиж на ней сидит – попробуй спихни его, да так, чтобы он этого не заметил.
Сначала создавшаяся ситуация нас здорово огорчила. Если бы нас просто заперли, еще оставалась бы надежда совершить дерзкий побег. А теперь, когда единственный выход придавлен глупой тушей Чижа…
Честное слово – мы с Алешкой одновременно подумали об одном и том же. Глупая туша – вот что нас натолкнуло на эту великолепную мысль. Нам даже не нужно было ничего обсуждать. Мы только обменялись взглядами. И выждав необходимое время, приступили к воплощению в жизнь нашего коварного плана.