Каникулы в бухте пиратов
Шрифт:
– А кто вас просил?
– Мы ее племянники. Это секретное письмо.
Опять молчание. Видимо, шарики в мозгу охранника с трудом ворочаются.
– Покажи.
Одна створка ворот поехала в сторону, и в щели показалось большое лицо. Просто морда, а не лицо.
– Давай письмо.
– Из моих рук. Я за него отвечаю.
И Алешка сунул ему под нос фирменный конверт. На конверте стоял типографский штамп: «Майское городское управление внутренних дел».
Мне показалось, что охранник
– Щас. Сообщу ему по внутреннему.
– Не надо, – предупредил Алешка. – Вдруг у него кто-то есть. Подведете человека.
Огромное лицо нахмурилось и кивнуло:
– Заходите. Последний особняк в правом ряду. Машину оставьте здесь.
– А не сопрут? – спросил Алешка с тревогой, заводя в ворота мопед.
– Вот это? Я бы это, даже если б мне хорошо приплатили, не взял.
С юмором мужик, хоть и тугодум.
Мы зашагали по красивой дорожке, обсаженной тополями и вымощенной пластмассовыми булыжниками. Присмотревшись, поняли, что и тополя тоже искусственные.
– Ну все, как в Европе, – высказался Алешка. Подумал и добавил: – Хотя я там давно не был. – Еще подумал и вздохнул: – Ни разу.
– Эй! – заорал нам вслед охранник. – А что у тебя в пакете?
Опомнился. Спохватился. Точно, тугодум.
Пришлось вернуться.
– Фрукты от дамы. – И Алешка раскрыл перед ним пакет. Там лежали яблоки, гроздь винограда. Дикие желтые сливы.
– Ну, валяйте! – отпустил нас охранник. И вдруг предупредил, почему-то проникнувшись к нам симпатией: – Там у него собаки, вы, ребята, поосторожнее.
– Я их знаю, – почему-то сказал Алешка.
Но правильно сказал. У Алешки со всеми животными всегда прекрасные отношения. Они друг друга понимают без слов и пользуются взаимной любовью. А уж собаки, те вообще, наверное, принимают Алешку за своего любимого щенка.
А вот и шикарная вилла «Майя». Здесь, как и всюду, легкая ажурная ограда, искусственный газон. Калитка. Она не заперта, но по газону лениво разгуливают два шоколадных красавца добермана.
– Эй вы! – вполголоса позвал Алешка.
Собаки в первую секунду рявкнули и легкими скачками бросились к калитке. А у калитки заулыбались во все свои зубастые пасти. И завертели хвостами. Вернее тем, что от них оставалось.
– Как жизнь? – спросил Алешка.
Доберманы сели и, склонив набок головы, еще шире улыбнулись. Вроде как ответили: мол, в общем, ничего жизнь.
– Мы к вам в гости, – сказал Алешка. – Не возражаете? – И он открыл калитку.
Псы не возражали.
– Это со мной, – небрежно пояснил им Алешка в мой адрес.
Мы шли пластмассовой дорожкой к дому. Псы, с обеих сторон от Алешки, трусили рядом, прижимаясь к нему боками.
– Где ваше место? – спросил он.
И доберманы послушно направились к вольере. Вошли, улеглись на свои пластмассовые матрасики и позволили себя запереть. Надо, так надо. Как можно отказать такому обаятельному… щенку, что ли?
– Дим, – скомандовал Алешка. – Срочно ищем подвал.
– Какой подвал?
– С крысами.
Мы верно рассудили, что в самом доме, похожем на пластмассовый теремок, подвала с крысами быть не может. Нужно осмотреть подсобные помещения.
За домом, примыкая к общему забору, стоял бетонный сарай. Или гараж. Он тоже был не заперт. Мы вошли, отыскали внутри небольшую дверь, распахнули. Вниз спускались бетонные ступени.
Я пошарил рукой за дверью, нащупал выключатель. Вспыхнувший свет озарил мрачное помещение подвала. И, кстати, напуганные светом, в самом деле шарахнулись по углам здоровенные крысы.
Подвал был тоже бетонный – прямо фашистский бункер. В нем было совершенно пусто, только на стене висела пара наручников. Камера пыток какая-то. И, кстати, крысы уже осмелели и суетливо забегали по полу, не обращая на нас внимания.
Алешка осмотрелся, нашел в углу пустую бутылку. Объяснил мне, что нужно делать. Спросил:
– Ты видел, как диких животных ловят? Сейчас увидишь.
Он высыпал на пол фрукты из пакета и вытащил оттуда… Арчилову сеть, туго свернутую в комок.
– Действуй, – сказал он.
Я положил сеть за распахнутой дверью, погасил свет и вышел наружу. За калитку. И стал прохаживаться в сторонке, поджидая подходящий объект.
Он вскоре появился – молодая мама с коляской. Одной рукой она катила коляску, в другой держала раскрытую книгу.
– Извините, – остановил я ее. – Я сейчас проходил мимо этого дома…
Женщина оторвала глаза от книги, вскинула на меня задумчивые глаза.
– Я очень спешу, а в подвал забрались какие-то мальчишки. По-моему, они там хулиганят. Какие-то стекла бьют. Вы не предупредите хозяина? – Она кивнула и снова уткнулась в книгу. – Спасибо. – И я вроде бы как заспешил. Правда, в том же направлении, что и женщина.
Не отрываясь от книги, она оставила коляску за калиткой, пошла к дому. Когда она нажала кнопку звонка, я шмыгнул за угол, прислушался.
Дверь открылась. Женщина, наверное, все так же уткнувшись в книгу, пробубнила:
– К вам в подвал какие-то мальчишки забрались. Какие-то стекла бьют.
Я помчался в подвал, а за спиной услышал, как взревел Злобин:
– Что!? Забрались? Шпана!
Я едва успел влететь в подвал и спрятаться за дверью, расправив сеть.
Злобин остановился на верхней ступеньке. В темноте послышался задорный Алешкин голос: «Давай еще эту кокнем» – и звон разбитого стекла.
Щелкнул выключатель.