Каньон Тираннозавра
Шрифт:
– Видите место, где каньон сужается? На вашем экране эта точка соответствует приблизительно двум часам, если уподобить экран циферблату.
– Да, сэр.
– Туда вам и надлежит целиться.
– Сэр?
– Ракета должна ударить в тот склон каньона. Камни, которые при этом обрушатся, преградят им дальнейший путь. У нас появится шанс поймать их в ловушку.
– Да, сэр.
– Курс один восемьдесят, спуск до двух тысяч, – сказал оператор-пилот.
– Вижу неподвижную цель. Готов к сбросу ракеты.
– Ждите моего сигнала, –
Он уже понимал, что ракета опять полетит мимо цели. Обод каньона резко ушел вверх, и фигуры людей вдруг пропали за тысячефутовой каменной стеной.
– Проклятие, – пробормотал оператор-пилот.
– Курс один шестьдесят, – сказал Масаго. – Идите на снижение, пусть самолет летит прямо над каньоном.
– Они заметят...
– Это нам и нужно. Самолет должен зависнуть над ними. Доведем их до паники.
Самолет начал закладывать вираж, изображение на экране сместилось.
– На пятьдесят миллиметров.
На экране вновь возник крупный план. Масаго были видны оба края каньона. Когда «Хищник» снова оказался в поле зрения, появились и три объекта: три черных муравья, бегущих вдоль отвесного склона по направлению к долине.
– Цель видна хорошо, – негромко проговорил оператор.
– Ракету сбрасывать еще рано, – так же тихо ответил Масаго.
Крупный план на его экране позволял увидеть, что каньон делает изгиб, за которым тянется прямой участок длиной как минимум в четыреста ярдов. Все это напоминало погоню за антилопой гну на вертолете. Масаго наблюдал за фигурками, и с высоты казалось, будто они движутся медленно и беспомощно, словно насекомые. Не очень-то разбежишься, когда ты зажат между крутыми склонами высотой в восемьсот футов. Они миновали поворот и теперь бежали по ровному участку, продолжая жаться к стене в надежде, что там обретут убежище.
– Перед тем как выпускать ракету, – прошептал Масаго, – переключите меня на видеосигнал, который поступает с нее.
– Есть, сэр. Цель находится у меня в поле зрения.
– Ждите...
Воцарилось долгое молчание.
Люди, спотыкаясь, бежали по каньону. Обессилели, ясное дело. Женщина упала, муж и монах помогли ей подняться. До склона ущелья, в который должна была ударить ракета, им оставалось четыреста ярдов. Триста пятьдесят. Триста двадцать пять...
– Приготовились. Огонь!
Изображение на экране снова дернулось – шло переключение на видеосигнал, идущий от встроенной в ракету камеры. Сначала возникла только полоска неба, потом – стремительно приближающаяся земля, затем – левый склон каньона, верхняя его часть. Изображение перестало дрожать. Склон быстро увеличивался в размерах – ракета осуществляла наведение с помощью лазера. Как только она ударила в цель, видеосигнал автоматически снова стал идти от камеры, находящейся на борту «Хищника», и вот Масаго уже опять смотрел сверху и видел беззвучно взметнувшееся вверх облако пыли, перемешанной с каменными обломками. Фигурки замерли, припав к земле. Масаго выжидал. Ему нужно было, чтобы они перенесли тяжелое потрясение, но остались живы.
Слабый ветерок начат теснить пылевое облако на юг, прочь из каньона. Фигурки, вновь возникшие в поле зрения, побежали в обратном направлении, туда, откуда пришли.
– Посмотрите только, ну они и припустили, сволочи.
Масаго улыбнулся.
– Поднимите самолет на предельную высоту и продолжайте следить за ними. «Хищник» свое дело сделал. Они теперь наши – три крысы на горячей плите.
7
Том бежал следом за Салли. Грохот взрыва до сих пор отдавался у него в ушах. Поднявшаяся пыль неслась по каньону вслед за ними. Они добрались до выступа в стене и укрылись там. Тяжело дыша, Том оперся о скалу. Их нагнал Форд.
– Что за чертовщина такая творится? – выдохнул Бродбент.
Монах только покачал головой.
– Как называется штуковина, которая в нас стреляла?
– Беспилотный самолет. Он все еще над нами, следит. Но ракет у него больше нет. На таких самолетах бывает только по две.
– Безумие какое-то.
– Сдается мне, самолет сбросил ракету, чтобы заблокировать выход из каньона. Они хотят устроить нам ловушку.
– Кто это – они?
– Позже объясню, Том. Сначала надо отсюда выбраться.
Том, прищурившись, повертел головой, присмотрелся к обоим склонам ущелья. Взгляд его остановился на широкой косой трещине, на дне которой длинненькой горкой лежала осыпь. В этой наклонной расселине имелось множество выступов – их образовали обломки, когда-то упавшие и напрочь засевшие в скале. Они вполне послужат естественными точками опоры для рук и ног.
– Кое-что вижу, – сказал Том. – Мы можем взобраться наверх вон по той трещине. – Он обернулся к Салли. – Ты сможешь?
– Ну конечно.
– Вы, Уайман?
– Запросто.
– Будет удобнее лезть по правой стороне, двигаясь вон к тому уступу.
Форд сказал:
– Полезайте первым.
– Да, ни когда я еще не забредал так далеко в Высокие Плоскогорья.
Том посмотрел на свои итальянские ботинки ручной работы за четыреста долларов. Они были истрепаны до неузнаваемости, но пока держались. Все-таки подошва резиновая. Он запрокинул голову и увидел лениво клубящееся в вышине облако пыли, еще не осевшей после взрыва: на небо словно набросили желтовато-серое покрывало.
– Пошли.
Том ухватился за первый выступ, подтянулся.
– Смотрите, где я берусь руками и куда ставлю ноги, и в точности копируйте мои движения. Будем держаться на расстоянии примерно десяти футов друг от друга. Салли, ты полезешь после меня.
Том оперся коленом о камень, снова осторожно подтянулся. Рот у него был словно набит гравием, но он старался не обращать на это внимания. Мучительнейшая жажда давно уже перестала быть просто жаждой и превратилась в физическую боль.