Капец и немцы в сарае
Шрифт:
– Может тебе все-таки помочь? – предложил он.
Дима только отмахнулся. И снова упал на колени. Миша не стал ни спрашивать, ни слушать. Просто поднял, перекинул руку через плечо и, прижимая его за талию к себе, повел дальше.
Дима недоверчиво косился на него. Но боль была такая, что не было сил, да и желания, отталкивать друга. Миша опустил голову и всю дорогу смотрел себе под ноги, неловко краснея.
– О main got! – воскликнул Билл, как только Миша с Димой пришли домой.
Густав поднял крик, что, судя по всему,
Миша, придерживая Диму, расстегивал его куртку, прислонив самого парня к стене. Дима стоял, запрокинув голову и прикрыв глаза. О чем-то думал. Или не думал. Сложно было сказать. Вокруг него прыгал Миша. Ему было глубоко по фигу на всех. На орущего Густава, обступивших кабана немцев, и стоящего в ступоре Редрика.
– Миш, – шепнул Дима, когда тот, увидев пятно крови на плече, чуть не уронил его. – Иди за дровами, а? А я уж сам…
– Ага! Конечно! Сам он… – буркнул Миша, рассматривая окровавленные остатки футболки.
– Обо мне Редрик позаботится. Он о военной медицине не понаслышке знает…
– Ну, уж нет… я ЭТОМУ, – Миша нарочито выделил слово, не называя имени клавишника, – тебя не доверю!
Дима вдруг схватил его за воротник здоровой рукой, и притянул к себе.
– Волки. Где один – там и другой. Иди пока время есть! – прошипел Дима и поморщился от боли, хватаясь за плечо.
Миша кивнул Редрику. Тот растерянно подошел и придержал Диму, чтобы тот ни упал.
Бросив клавишнику ненавидящий взгляд, Миша подошел к кучке немцев, теснящихся около санок, вытряхнул оттуда кабана прямо на пол. Немцы вскрикнули, отпрыгивая от трупа. Миша, не обращая на них никакого внимания, вышел за дверь.
– Больно? – с тревогой спросил Редрик, проводя смоченной перекисью водорода тряпкой по раненному плечу. Диму можно было назвать счастливчиком. Он отделался большими синяками, несколькими ранениями от зубов и вывихом. После схватки с волком вручную, такому мог бы позавидовать любой.
Диме было очень больно, но он стоически терпел, сжимая зубы.
Редрик пытался делать все как можно нежнее и осторожней, но получалось с трудом. А еще он чувствовал вину перед Димой. И перед Мишей. Собственно, если бы он не отправил их вместе, вероятно и не произошло бы ничего. А так…
– Ох, Геля, Геля… Как же мне тебя не хватает… Уж ты бы подсказала мне, что надо делать… – вздохнул Редрик, бинтуя Диму.
И хотя Редрика официально назначали главным, негласным лидером все равно оставалась девушка. Геля, не смотря на свой маленький рост, не очень привлекательную внешность и отсутствие статуса группы, могла сделать с мальчиками все, что ей было надо. Ее слушались беспрекословно. Может быть, сыграли роль близнецы за плечами. Но, скорее всего, просто ее человеческие качества. Ведь не смотря ни на что, Геля была тонким психологом.
– Когда придут Георг с Демой? – спросил Билл на немецком. Густав отвлеченно пожал плечами. Том
– Скоро должны… – с некоторым беспокойством протянул Редрик. «А, правда, почему же их еще нет?..»
С самого утра, отпуская Дему с Георгом, у Редрика было не хорошее предчувствие. Когда за ними закрылась дверь, Редрик испытал болезненный укол совести. А потом попытался просто забыть, ссылаясь на то, что Дема уже большой мальчик и сам может за себя ответить.
Однако тревога все равно не оставила его в покое.
И тут открылась дверь.
Сначала все подумали, что это Миша что-то забыл. Но в комнату ввалился Георг, таща за собой Дему.
Георг. Красный, уставший. И Дема. Как безжизненная кукла, весящий на его плече.
Повисла тишина. Георг пошатнулся и упал на колени. Дема рухнул на пол, не издав ни звука.
Оба были мокрые и в снегу.
Дима, вырвавшись из рук застывшего от изумления Редрика, кинулся к брату. А все остальные, находящиеся в комнате, оказались рядом с Георгом.
– Что, что случилось? – по-русски орал Редрик. Немцы что-то наперебой спрашивали, лезли к басисту. Но Ред распихал всех, и, взяв Георга за воротник спросил, заглядывая в глаза:
– Was ist los?
Георг долго не мог ничего сказать, глотая воздух, и захлебываясь. Но из его сбивчивого рассказал, Редрику все же удалось восстановить картину событий.
Из-за ссоры близнецов, Дима отказался идти с братом. Дема с Георгом пошли вдвоем. Дема ужасно переживал из-за размолвки. Всю дорогу он был какой-то печальный. Пытался что-то рассказать Георгу, но тот все равно не понял ни слова. Когда дошли до места, и Георг принялся разматывать удочки, Дема пошел на лед, искать прорубленную до этого лунку. Однако ночью выдался довольно сильный мороз, лунку затянуло льдом и присыпало снегом. Лед был достаточно прочный, чтобы ее не заметить, но слишком слабый, чтобы выдержать вес человека.
Дема провалился под лед. Когда Георг спохватился, было уже поздно. Сильным течением его унесло довольно далеко. Однако немец, к большому удивлению своих друзей, бросился искать Дему. Нашел. Достал из-подо льда.
– Спокойно, спокойно, все будет хорошо, – по-русски успокаивал его Редрик. Заткнуть Георга не удавалось. Немца трясло как в лихорадке. То ли от холода, то ли он слишком сильно переживал за Дему. Хотя, зная немцев, скорее первое.
Редрик отдал распоряжение остальным, чтобы раздели Георга и отправили в баню. А то идти мокрым по морозу… Мало ли...
Дима положил на колени брата. Дема был бледный и холодный, не подавал никаких признаков жизни. Диму трясло. Ему уже было наплевать, даже если прозхошедшее в душевой и было бы правдой, он всё равно простил бы Дему. Но теперь уже было слишком поздно. Дыхания не наблюдалось. И пульса тоже.
– Дима, Дима, отойди, дай мне… – начал Редрик, поднимая его за плечи.
– Нет! – рявкнул Дима, и наотмашь ударил Реда по лицу. Голова Редрика мотнулась в сторону.
– Hey, Tom, Gustav! – позвал Ред. Парни с готовностью подошли, и, схватив Диму за руки, оттащили в сторону.