Капец и немцы в сарае
Шрифт:
– О, – сказал Дима, – нашлась пропажа…
POV Bill
Слишком душно и жарко. Начинает кружиться голова. На секунду пробегает мысль, что это всё из-за алкоголя и, наверное, лучше больше не пить. Но мысль тут же убегает. Жара. Во всём виноваты жара и влажность.
Иду в комнату. Как учила мама, нужно выпить лекарства и всё будет хорошо. Разумеется, в России нет аналогии нашим лекарствам, но, кажется, Редрик что-то говорил про Кровалол.
Достаю и капаю себе 20 капель.
Внезапно вспоминаю о Томе.
Выхожу из комнаты. За столом сидит медведь и… допивает бутылку самогона? Закусывает картошкой. Морщусь, встряхивая головой. Так вот она какая, русская белочка? Странно, но на тот момент меня больше удивило не наличие медведя с водкой, а отсутствие на его голове ушанки и балалайки в лапе.
Я спокойно прошел мимо. Затем остановился, вернулся, взял со стола картошку. Какой противный, однако, вкус у этого Кровалола… Медведь угрожающе рычит.
– Тихо, брат, – культурно отвечаю я ему. – Я возьму одну и не потревожу тебя более.
Медведь опять почему-то рычит. Ну да его проблемы! Беру картошку и ухожу.
Привалившись к двери, я несколько раз попытался взяться за ручку. Но ручка двоилась, троилась, и рука пролетала мимо. В итоге я бросил эту затею и попытался зацепиться ногтями за край двери, царапая дерево. Наконец дверь поддалась мне и слегка приоткрылась. Я закрыл глаза, довольный своею победой, и широко улыбнулся, поджимая губы. Дверь распахнулась. Делаю шаг вперед, и тут же перед глазами всё темнеет.
POV Medved’
О! Шикардос! Опять снег выпал! Отряхиваюсь от свалившгося на меня с сосны снега. Надо было слушаться других и есть больше осенью. Тогда не пришлось бы просыпаться и брести куда-то в поисках еды. Хотя это не так уж и страшно. Я люблю зиму.
А вот и деревня… Наши лесные часто забредают сюда когда снег поднимается. Вон сколько заячих да лисьих следов! Надеюсь, не всё они там подъели, и хоть что-то мне осталось.
Забредаю в первую попавшуюся хату. Кажется, меня здесь ждут. Даже дверку приоткрыли… Ох ты! Меня точно тут ждут! Сколько еды, сколько еды…
А это что за бутылочка такая с жидкостью? Фу! Какая гадость! Хотя… Всё равно больше пить нечего.
Открывается дверь и выходит некто странный. Кто это? Волк? Цапля? Страус? Худой и лохматый. А еще рисунки какие-то на теле… Проходит мимо с какой-то противно пахнущей бутылочкой. Яду хочет выпить что ли? Ну да, куда ему, такому худенькому и страшненькому… Ни одна самочка не выберет! Я бы тоже отравился, если б так выглядел.
Эй! Он остановился. Эй-эй-эй! Куда ты берешь мою картошку? Угрожающе рычу.
– Воу-воу, парэнь, палэгхче! Енто мой картофан!
Какая наглая птица! Вы посмотрите на него! Снова рычу. Слава богу – уходит. А то пришел, видите ли, тревожить моё морально-душевное спокойствие! Ох, бутылочка, бутылочка, только ты
POV Avtor
– Так… ну и что нам теперь делать? – протянул Редрик, глядя на лежащего на полу Билла.
– Будить, – сказал Георг, трогая пульс Каулитца младшего.
– Бесполезно, – ответил Том, вынимая из его рук пузырёк.
====== Глава 22. Исчезнувший ======
POV Misha
– Так… – протянул Редрик, – И что мы будем делать?
Я усмехнулся. Редрик покосился на меня.
– Ред, а ты не замечаешь, что каждое наше приключение заканчивается фразой «Ну и что нам теперь делать»?
– Перестань паясничать! – отмахнулся тот. Надо же, каким серьезным стал наш рыженький клавишник. Хотя Штохман всегда отличался умением сотрясать воздух под видом бурной деятельности.
Георг с Густавом о чем-то шептались, после чего Георг сказал:
– Билль жив.
Мне снова стало смешно. А ведь и правда… И как я сразу не додумался! Редрик, по ходу, все еще не догонял.
– И что нам это дает?
Георг нахмурился. Снова дискуссия немцев. Похоже, Листинг хотел поддерживать разговор на русском, но словарного запаса явно не хватало. Следовало отметить, что немцы, за все время пребывания в тайге, начали-таки осваивать великий и могучий русский язык, что меня одновременно и удивляло, и радовало. Я и сам, признаться, начал их немного понимать. Интонация их сильно выдавала. Однако ж врут люди, утверждающие, что в Европе все холодные и сдержанные. А может так и есть, просто Россия действует плохо. Место проклятое.
В любом случае контакты были налажены и закреплены. Успели мы притереться и сжиться. Языковой барьер больше не был помехой, а про феномен взаимопонимания Билла и Димы я вообще молчу.
– А то, – я вздохнул. Мне уже порядком надоело ждать окончания диалога Георга и Густава, – Билл же спокойно прошел мимо медведя. И ничего с ним не случилось. Значит, медведь не опасен. И мы можем спокойно выйти из бани.
Редрик, да и все остальные немцы, отнеслись к моей идее с явным недоверием и страхом. Я открыл дверь и выглянул наружу. Хах, а ведь прав оказался Георг! Медведь сидел за столом и что-то урчал, уплетая картошку.
Я вышел. Остальные толпились около двери.
Я подошел поближе. Медведь меня явно не замечал.
Я подошел еще ближе. Медведю было абсолютно класть на окружающую реальность. Он взял бутылку лапами и неуклюже начал облизывать ее горлышко. Мне стало смешно.
– Парни, – я махнул рукой, – Идите сюда!
Немцы переглянулись и, неуверенной толпой, сделали пару шагов. Вот дураки нерешительные…
– Сколько же ты уже выпил… – Я погладил медведя по голове. Шерсть у него была жесткая и не особо чистая. – Пропылился ты, брат, в своей берлоге…