Капец и немцы в сарае

Cathrin Rush

Медведь что-то недовольно заурчал и упал со стула на пол.

– Что с ним?! – воскликнул Густав.

– Медведь, однако ж, бух, – выдал Георг.

POV Avtor

Билла привели в чувство. Он очень долго ругался на нас по-русски и по-немецки за невнимательность и неосторожность. Было видно, что удар по голове слегка отрезвил Билла, так как русских слов в его речи поубавилось. Послав нас «ко всъем чартьям», Каулитц ушел спать.

Что делать с медведем – никто не знал. Он был не сильно крупный, так сказать, подросток, но и не маленький.

Поднять его если кто и мог, все равно не стал бы. Мало ли, что случится, если он проснется.

– Помощь. Идти. Звать, – сказал Том. Редрик согласился с ним.

– Дима, сходи к старику тому, попроси… Дима? – никто не отзывался. Немцы переглядывались. – Ребят, а где Дима? – несколько удивленно спросил Редрик, озираясь. Димы не было в комнате.

– Сауна! – сказал Густав, и пошел смотреть. Редрик расслабился внутренне, и тут же напрягся. – Дима нет! – крикнул Густав.

– Я что-то не понял… – протянул он. – Куда Чернов делся?

Следующий час все устремились на поиски Димы.

– Но он же был с нами в бане! Я точно помню! Он еще пытался Билла положить на лавку, когда тот… кхм… упал.

– Да, – согласился Миша, – Я еще говорил ему, что с Биллом будет все хорошо.

– Но тогда… какого черта вообще?

Том вернулся из комнаты и развел руками. Георг выглянул из сеней. Густав ходил вокруг стола, запихивая в рот оставшуюся после медведя еду.

– Wieder Essen! (Опять жрешь!) – воскликнул Том, отвешивая ему ползатыльник.

– Wenn ich nerv"os bin – ich esse (Когда я нервничаю – я ем!) – сказал Густав, швыряя в Каулитца картошку.

– Nach dir zu sehen(По тебе видно), – заржал Георг. Густав покраснел. Было видно, что Листинг задел его за живое.

Следующие минут 15 парни пытались разнять красного от злости Густава и ржущего Георга.

– Ich dich in St"ucke brechen werde (Я тебя на клочки порву!) – кричал Густав, бегая вокруг за стола за Георгом.

– Aha, brechen und Essen. (Ага, порвешь и съешь)

Густав вытаращил глаза, схватил пустую бутылку и побежал за Георгом. Георг выбежал на улицу. Густав тоже. Но, сделав пару шагов по снегу, передумал и зашел обратно. Сел на стул рядом с дверь в ожидании Георга.

– У меня уже голова идет кругом, – Редрик сел, роняя голову на стол. – Как можно так жить…

– Ну, ну, – Миша сел рядом и похлопал друга по плечу.

– Вогнать Дему в комму, потерять Диму в закрытом помещении, вон, медведя напоить…

– Мда… – вздохнул Миша, – Кому рассказать – не поверят!

– Hey! – в окно постучали. Редрик поднял голову со стола. Густав поднял задницу со стула, приводя бутылку в боеготовность.

Георг прыгал за окном, активно жестикулируя.

– Замёрз что ли? – в недоумении сказал Ред.

– Да чёрт его знает… – Миша насторожился. – Пошли, посмотрим.

За окном уже темнело. Парни оделись и вышли на улицу. Обошли дом. Георг стоял на снегу, стуча зубами. Толстовка

явно не согревала его в такой мороз.

– Ну, что ты хотел? – спросил Миша. Георг указал на снег.

– Опа! – вокликнул Редрик. – Нашлась пропажа!

– Сам ты лажа… – пьяным голосом сквозь сон протянул Дима.

====== Глава 23. Ведьма ======

– Тамара Васильевна, с ним все будет хорошо? – Редрик прижал руки к груди. Было видно – сильно волнуется.

– Да не переживай ты, – ответила Тамара Васильевна, в который раз прижимая Димины руки к кровати. Дима что-то мычал, перебирая руками и ногами в воздухе – изображал падение с высоты. Редрик огляделся по сторонам и зябко поёжился. Дом Тамары Васильевны напоминал скорее избушку старой ведьмы, чем жилое здание. Стены были завешены коврами бордовых оттенков, света мало. Готовилось все, видимо, на печи. Контраст старый потертых диванчиков и тяжелой деревянной мебели тоже напрягал. С потолка свешивались какие-то брелочки, бусы, висюльки. Вдоль стены тянулся стеллаж, одну половину которого занимали множественные прозрачные баночки с какими-то травками-порошками, а другую книги, не менее древние и потёртые, как и все в доме. Ступа с метлой и прялка, какую Редрик видел только на фотографиях прапрабабушки, окончательно завершали сей причудливый образ.

Пока Тамара Васильевна успокаивала Диму, Редрик косился на безжизненное тело Демы, лежащее на широкой лавке в углу. Полумрак, духота, сильный запах различных трав и свечей конкретно нагнетали атмосферу. Честное слово, как на отпевании! Редрик всеми силами гнал от себя эти мысли, но ни возвращались снова, как только в поле зрения попадали Дима или Дема.

– Все будет хорошо с вашим Димой, – сказала Тамара Васильевна, поправляя волосы уснувшего парня. Редрик подошел ближе. – Помоги мне перенести его к брату.

Редрик оглядел Диму. Несмотря на то, что Штохман, вообще-то, никогда не был слабым, но все-таки, оценив свои шансы, он решил позвать на помощь Мишу, стоящего на улице. Внеся Диму в дом, тот сразу же поспешил удалиться, ссылаясь на головную боль. Может, ему действительно было плохо, а возможно, даже, скорее всего, его напрягала атмосфера, царящая в этом странном доме.

Миша вошел в дом неуверенно. Опустив глаза в пол, он подошел к столу, взял Диму на руки и положил радом с Демой. Видимо ему сильно не хотелось встречаться глазами с Тамарой Васильевной.

– Что ж, мальчики, пожалуй, идите, – сказала она, поднимая голову. Миша тоже поднял голову и нахмурился. Тамара Васильевна перевела взгляд на Редрика. Тот сразу засуетился, начал благодарить ее, толкая Мишу к двери. Однако Шухард не спешил разрывать зрительный контакт с женщиной до тех самых пор, пока Редрик не вытолкал его за дверь.

– Нет, я все-таки не понимаю, почему ты так себя вел? – негодовал Редрик, пока они шли к дому. Миха шел рядом, глубоко засунув руки в карманы и так же хмуро глядя под ноги.