Капец и немцы в сарае
Шрифт:
Тело не слушается меня. Движения медленные, не связные. Хочется повести руку вправо, а она идёт в лево. Ужас какой!
Давай, Дема, давай! Ты сможешь!
Пытаюсь привстать и дотянуться до окна. У меня, кажется, получается! Привстаю, пытаюсь развернуться и тут же падаю лицом в снег, поднимаю голову. Снег залепил глаза. На ощупь тянусь вверх, слегка подтягиваюсь, зацепившись за подоконник, свободной рукой стучу в стекло. Удары не частые и не очень сильные. Пальцы никак не сжимаются в кулак до конца. Пытаюсь пересилить себя. Надо как-то привлечь внимание ребят. И, почему-то, сейчас я делаю
Моя рука соскальзывает в подоконника, последний удар в стекло и я падаю плашмя в снег. Вот теперь подняться у меня уже нет сил. Прости, Димк…
POV Redric
В моей голове крутились десятки мыслей. Я думал о Геле, как она там, добралась ли до города. И о самочувствии Демы, почему самые большие косяки сваливаются на самых хороших и добрых ребят? Диман, вон, пьяный после бани в снегу спал, и ничего. А Дема… Да и немцы тоже немного напрягали. Я хорошо помню, как настойчиво Дэвид Йост с Раймондом Поликарповичем просили заботиться и оберегать их. Всегда я крайний! Нафиг мне они не сдались, честно говоря! А из-за них я теперь еще и с ребятами поссорился… Тяжелая штука этот шоу бизнес. Не дай бог стать такими как эти немцы.
Веревку, к счастью, я нашёл довольно быстро. Нельзя мне оставаться наедине с собой – совесть загрызёт. А в коллективе самокопанием заниматься на получается. Слишком уж коллектив активный и изобретательный до всяких вещей, от которых волосы дыбом встают…
Я вышел из сеней и остановился в дверях. Как своевременно я подумал о волосах дыбом…
Перед моим взором предстала следующая картина: Георг держал медведя, Том держал его пасть открытой, Билл пытался запихать голову в его пасть, Густав, бормоча «Schlechte Idee, Schlechte Idee»(Плохая идея), фотографировал на айфон.
– Was Ihr, мать вашу, tut?!(Что вы творите?!) – воскликнул я.
– Hay, Redrik, witzig, ja?(Эй, Редрик, прикольно, да?) – улыбнулся Билл.
– Sie verstehen nicht, wie gef"ahrlich es ist (Вы не понимаете, как это опасно?)
– Ja, h"ore du, dass m"oglicherweise gef"ahrlichen…( Да перестань ты, что может быть опасного...) – в этот момент Том отпустил пасть медведя, и челюсти лязгнули, зажав волосы Каулитца младшего. Билл заорал так, как будто его режут. Медведь резко очухался, вскочил на лапы и зарычал. Том взял Билла за талию и выдернул из пасти зверя. Медведь, видимо, не на шутку испугался. Он быстро вертел головой и метался из стороны в сторону, потом остановился и зарычал.
– Nehmt Euch! Nicht bewegen!(Замрите! Не двигайтесь!) – крикнул я. Немцы мгновенно застыли на месте. Медведь тоже замер, и что-то урчал, нюхая воздух.
И как по заказу, как обычно бывает в такие моменты, Билл приоткрыл рот, перекосившись от намерения чихнуть.
– Nein, Nein, Nein! Bill! Nur ist es nicht! Nicht niesen, bitte nicht! Ich dich so selten bitte "uber etwas. Na bitte, also nicht notwendig! Halten Sie auf, Bill, halten Sie sich auf?( Нет, нет, нет! Билл! Только не это! Не чихать, пожалуйста, не надо! Я тебя так редко прошу о чем-то. Ну пожалуйста, ну не надо! Держись, Билл, держись?) –
– Du kannst, wenn du willst (Можешь же, когда хочешь)…
И тут Билл громко и резко чихнул.
Медведь зарычал и кинулся на сидящих на полу Каулитцев. Билл зажмурился, закрываясь руками. Том зажмурился, закрываясь Биллом. Внезапно медведь споткнулся и упал, проехавшись по инерции по полу, остановился у ног Билла. Билл открыл один глаз. За медведем стоял Миша, держа в руках полено.
Билл смотрел испуганно и растерянно. Том смачно выругался и откинулся назад, ложась на пол.
– Au! Scheisse! – это Билл откинулся на Тома. Я подошёл к Мише и молча похлопал его по плечу. Мужик. Ничего не скажешь. Настоящий мужик! Миша бросил полено на пол, пытаясь прийти в себя. Видимо, адреналин у него шибашил – мама не горюй.
– Это… короче… – я не мог подобрать слова на немецком, – Связать его, что ли надо…
– Угу… – протянул Георг, и, пошатываясь, пошёл за верёвкой.
– Тшш… – Густав остановил его рукой. – Слышать?
Я напряг слух. В окно кто-то стучал. Монотонно так, не громко, но уверенно.
– Kann… – начал было Георг. Но Густав, демонстрируя несвойственную ему решительность, внезапно пошел к двери. Открыл, и остановился на месте, с весь удивленным лицом.
– Дема! – крикнул он. Я нахмурился и посмотрел на Мишу.
– Kann, Dima?(Может, Дима?) – уточнил я. Густав закивал, потом помедлил, отрицательно покачал головой, поднял руку и показал два пальца.
Я нахмурился и быстро пошёл к нему, отталкивая стоящего на проходе Георга.
Я высунулся из двери. Матерь божья… Привалившись к стене сидел Дима. Поперёк него, на боку лежал Дема. Снег слегка успел их замести. Каулитцы затихли и привстали. Том подошёл ко мне сзади.
– Georg, Mischa, schneller! (Георг, Миша, быстрее!) – позвал Том. А я стоял, растерянно хлопая глазами. Мать моя женщина…
====== Глава 27. Воссоединение Русского войска ======
POV Misha
Том подбежал к двери вслед за Редриком, однако увиденное не вогнало его в ступор. Он быстро понял, что происходит, прямо в тапочках вышел на улицу, тут же провалившись в снег, взял Дему на руки и занёс в дом. Мы с Георгом поспешили за ним, взяли Диму за руки-ноги и втащили в комнату. Густав отодрал за плечо вцепившегося в косяк Редрика. Чего это он вдруг? Штохмана не легко ввести в ступор, уж я то знаю…
Том уложил Дему на диван и потрогал его пульс.
– Lebt (Жив), – сказал Том. Билл кинулся к Диме проверять наличие в нём жизни. У Димы пульс тоже присутствовал. Билл облегченно выдохнул, опуская голову и упираясь лбом ему в грудь.
– Und dass wir am Ende?( И что мы имеем в итоге?) – спросил Георг.
– Drei Leichen(Три трупа), – как-то хмуро сказал Густав, затем оглянулся и добавил, – Und zwei sentimentalen Idioten(И двух сентиментальных придурков).
– Keine Sorge, zu w"armen und lebendig gemacht warden(не переживайте, согреются и оживут), – попытался подбодрить ребят Редрик. Билл был почти спокоен за Диму. Нет, ну а правда, то ему сделается? Как в снегу голым спать, так нормально же!