Капер
Шрифт:
Владелец рыбацкого баркаса смирено улыбнулся и молвил:
— Этот баркас перешел ко мне от отца и, даст бог, достанется моему старшему сыну. Мы — бедные люди, кормимся с моря.
Что ж, сегодня у португальца из-под морского плуга вывернется небольшой клад.
Йохан Гигенгак подал мне кожаный кошель с французскими золотыми экю. Я отсчитал десять монет. Португалец следил за моей рукой, шевеля тонкими губами, почти неразличимыми между густыми черными с сединой усами и бородой. Наверное, считал монеты про себя. Получив их, засунул в широкий кожаный ремень.
— Три большие груженые каравеллы идут галсами на север. Сейчас приближаются
Сегодня дул частый в этих местах «португальский» норд силой около пяти баллов. Любой другой корабль вряд ли бы догнал каравеллы. Португалец это понимал, поэтому и боялся, что заберу деньги. Он, скорее всего, не знает, что фрегат ходит почти так же круто к ветру, чем каравеллы, и быстрее их, так что у нас есть шанс догнать. А может, и знает, но боится, что обманем.
— Если догоним их, получишь еще десять монет, — пообещал я, чтобы он успокоился.
— Фидалгу очень щедр! — льстиво улыбаясь, произнес он, перелезая через фальшборт и, судя по выражению лица, не шибко-то веря, что получит еще десять монет.
Мы догнали каравеллы на следующий день к вечеру. В сравнение с рыбацким баркасом они, конечно, были большими, но в сравнение с фрегатом — маленькими, водоизмещением тонн по пятьдесят. С латинскими парусами на всех трех мачтах. Вооружены дюжиной фальконетов каждая, стрелять из которых испанцы не решились. Как только они убедились, что не смогут убежать от фрегата, услышали первый выстрел из погонного орудия и увидели скачущее по невысоким волнам ядро, специально посланное мимо, на всех трех каравеллах опустили паруса. Они везли из Генуи в Корунью дешевые зеркала, стеклянную посуду, ткани, парусину, тросы разного диаметра, железный сельскохозяйственный инвентарь. В последние годы Испания всё меньше товаров производит сама и всё больше покупает заграницей. Мощный приток золота, серебра, драгоценных камней и специй отучил испанцев работать и угробил их промышленность и сельское хозяйство. Не удивлюсь, если они вскоре даже вино начнут покупать у соседей.
Мы пролежали ночь в дрейфе, а утром с попутным ветром вернулись в Лиссабон. Там на рейде перегрузили в трюм фрегата всю парусину и тросы. Этот товар в Роттердаме всегда в цене. Остальной груз и каравеллы продали. Корабли ушли влет, за хорошие деньги, несмотря на то, что все три были далеко не новыми. Лучшего корабля для каботажных перевозок трудно найти, особенно начинающему купцу. Груз тоже разобрали быстро. У португальцев и раньше промышленность была не на самом высоком уровне, а сейчас, как и у испанцев, еле дышала, держались на плаву только за счет рабов-негров.
На пятый день стоянки, после сиесты, к борту подошел тот самый рыбацкий баркас. Его хозяин приплыл за вознаграждением.
— Фидалгу обещал мне десять крузадо, если захватит богатую добычу, — напомнил он.
— Всё верно говоришь, — подтвердил я, — но только каравеллы оказались маленькими и добыча бедной. Если бы знал, какие они, с места бы не сдвинулся. В следующий раз говори правду — и получишь соизмеримое вознаграждение.
— Фидалгу так богат, что то, что мне кажется сокровищем, для него всего лишь мелочь! — как бы оправдываясь, лизнул владелец рыбацкого баркаса.
— Тут ты прав, Эйнштейн, — согласился я.
— Если фидалгу заплатит мне двадцать золотых крузадо, я подскажу ему, где захватить по-настоящему богатую добычу, — предложил лукавый португалец.
— Десять сейчас и десять, если она окажется богатой и по моему мнению, — сказал я и приказал слуге: — Йохан, принеси кошель.
Льстиво улыбаясь и заглядывая мне в глаза своими темно-карими и плутоватыми, он произнес:
— Фидалгу очень хитрый человек, его не обманешь!
Хитрец называет хитрым того, кого не смог объегорить.
— Говорил горшку котелок: «Уж больно ты черен дружок!», — познакомил я его с мудростью народа, живущего далеко от Португалии, но тоже не лишенного хитрецов.
Получив монеты, владелец рыбацкого баркаса сообщил:
— Утром мимо нас прошли на юг, в Марокко, три сарацинские шебеки и большой галеон, который они захватили. У фидалгу быстрый корабль, должен догнать их.
Арабы тоже подключились к грабежу торгового флота Испании, Португалии и других христианских держав. Раньше они не выходили за Гибралтар, но сейчас в Марокко выдающийся султан Ахмад Второй по прозвищу Победитель, сумевший с помощью европейцев, принявших ислам, создать не только сильную армию, но и флот, и выдавить португальцев из нескольких районов Африки.
— Откуда ты знаешь, что идут в Марокко? — спросил я.
— По шебекам видно. У алжирских палуба не так сильно выступает за корму, — ответил он.
Я тут же послал катер, чтобы привезли всех отпущенных на берег матросов и солдат, дав на это час, который потребуется, чтобы выбрать якорь, развернуть фрегат носом на выход из бухты и набрать скорость. Катер догнал нас уже за пределами лиссабонского рейда. Восемь человек найти не успели. Будут дожидаться нашего возвращения. Надеюсь, лиссабонские трактирщики обслужат их в долг. Экипаж фрегата у них на хорошем счету, много денег оставив по разным забегаловкам.
Я повел фрегат не вдоль берега, как все еще ходят корабли, а напрямую к Африке, чтобы выйти в районе Танжера, который пока что принадлежит португальцам. Шли всю ночь, благо дул попутный ветер сильной балла четыре. На следующий день увидели по курсу землю. На удалении миль пять от нее легли в дрейф, поджидая добычу. Поскольку князь Оранский не воевал с Марокко, каперский патент не защищал меня и экипаж и освобождал от выплаты за него. В данном случае мы будем обычными пиратами. Если нас захватят марокканцы, поступят, как с разбойниками. Если мы захватим марокканцев, Вильгельм Оранский не получит ничего. Необычным будет лишь то, что собираемся напасть на своих коллег.
Они появились утром. Наверное, ночевали неподалеку от нас. Галеон и три шебеки длиной метров тридцать пять, шириной около семи и с осадкой метра три. Подводная часть очень острая, борта развалены. Фок-мачта наклонена вперед, а бизань-мачта — назад. Паруса латинские. Большой фок крепился к длинному бушприту. При таком корпусе и большой площади парусов шебеки должны быть быстроходными. Сейчас они делали узла полтора-два, чтобы не отрываться от галеона. Курс был крутой бейдевинд. На шебеках опустили паруса на грот-мачтах и бизань-мачтах и убрали весла, которые имели десятка по два. Вооружение — четыре полупушки по бортам на приподнятой корме, по восемь шестифунтовых фальконетов на каждый борт на палубе и по два восьмифунтовых на баке. Одна шебека шла впереди галеона, две — по бокам его. Такое впечатление, что боялись, как бы этот тихоход не сбежал.