Капитал в XXI веке

Пикетти Томас

В то же время в обществах, где рабы составляли важную часть населения, рыночная стоимость невольничьего капитала могла достигать очень высокого уровня — еще более высокого, чем в Соединенных Штатах и чем стоимость всех прочих видов имущества. Рассмотрим условный пример, где почти все население принадлежит ничтожному меньшинству. Предположим, что трудовой доход (т. е. то, что приносит труд собственникам рабов) составляет 60 % национального дохода, доход с капитала (т. е. арендные платежи, прибыль и прочие виды дохода, получаемые владельцами с земли и других капиталов) — 40 % национального дохода, а доходность со всех видов не человеческого капитала равняется 5 % в год.

По определению стоимость национального капитала (за исключением рабов) равна восьми годам национального дохода — это первый основной закон капитализма

( = /r), представленный в первой главе.

В рабовладельческом обществе тот же закон можно применить для определения объема невольничьего капитала. Если рабы приносят 60 % национального дохода, а ежегодная доходность всех форм капитала составляет 5 %, то рыночная стоимость

общего количества рабов равна 12 годам национального дохода, т. е. в полтора раза превышает национальный капитал — просто потому, что рабы приносят в полтора раза больше дохода, чем капитал. Если сложить стоимость рабов и капитала, то мы получим 20 лет национального дохода, поскольку совокупность ежегодного дохода и производства дает 5 % прибыли.

В Соединенных Штатах в 1770-1810-х годах стоимость невольничьего капитала равнялась примерно полутора годам национального дохода (а не двенадцати): во-первых, потому, что рабы составляли 20 % населения (а не 100 %), а во-вторых, потому, что, по оценкам, средняя производительность рабов несколько ниже средней производительности труда, а доходность невольничьего капитала, как правило, была ближе не к 5 %, а к 7–8 % и даже выше, что и обуславливает более низкую капитализацию. До Гражданской войны в Соединенных Штатах рыночная цена раба, как правило, равнялась десяти-двенадцатилетней зарплате свободного работника (а не двадцатилетней, как было бы при такой же производительности и доходности в 5 %). К 1860 году средняя цена на раба мужского пола в расцвете сил составляла около двух тысяч долларов, в то время как ежегодная зарплата свободного сельскохозяйственного рабочего равнялась 200 долларам [142] . Следует также уточнить, что цены сильно колебались в зависимости от качеств раба и от того, как его использовал собственник: в фильме «Джанго освобожденный» Квентина Тарантино богатый плантатор готов продать прекрасную Брумхильду всего за 700 долларов, но при этом требует 12 тысяч долларов за своих лучших боевых рабов.

142

См. техническое приложение.

В любом случае очевидно, что такие расчеты имеют смысл только в рабовладельческих обществах, где человеческий капитал может продаваться на рынке на постоянной и безвозвратной основе. Некоторые экономисты, например в серии недавних отчетов Всемирного банка, посвященных «богатству народов», пытались подсчитать общую стоимость «человеческого капитала» путем капитализации стоимости трудового дохода на основе довольно произвольной оценки ежегодной доходности (4 или 5 %). Авторы этих отчетов с удивлением отмечают, что человеческий капитал представляет собой ведущую форму капитала в зачарованном мире двадцать первого столетия. На самом деле этот вывод очевиден, к нему можно было бы прийти и в мире XVIII века: в условиях, когда более половины национального дохода приходится на труд, капитализация трудового дохода с таким же (или схожим) процентом, что и доход с капитала, приводит к тому, что стоимость человеческого капитала превосходит все прочие виды капитала. Это не должно вызывать удивления, и для того, чтобы прийти к такому заключению, не нужно прибегать к фиктивной капитализации (достаточно сравнить оба вида доходов) [143] . Придание денежной стоимости человеческому капиталу имеет смысл лишь в тех обществах, где существует возможность полного и безраздельного обладания другими лицами, т. е. в обществах, которые окончательно ушли в прошлое.

143

Например, если национальный доход состоит на 70 % из трудового дохода и на 30 % из дохода с капитала, а общая доходность равняется 5 %, то общая стоимость человеческого капитала будет равна 14 годам национального дохода, стоимость не человеческого капитала — шести годам, а их сумма составит 20 лет. При разложении национального дохода на 60 и 40 %, которое, возможно, ближе к реалиям XVIII века (по крайней мере в Старом Свете), мы получаем 12 и восемь лет, а общая сумма остается такой же — 20 лет.

Глава 5. Соотношение между капиталом и доходом в долгосрочной перспективе

Мы изучили то, как менялся капитал в Европе и в Америке начиная с XVIII века. За этот длительный период природа имущества полностью преобразилась. На смену земельному капиталу постепенно пришел капитал недвижимый, промышленный и финансовый. Однако самый поразительный факт заключается в том, что, несмотря на все эти изменения, общая стоимость капитала, измеренная в годах национального дохода (это соотношение позволяет оценить значение капитала в экономике и обществе), по-видимому, в очень долгосрочной перспективе практически не менялась. И в Великобритании, и во Франции, по которым мы располагаем наиболее подробными историческими данными, в начале 2010-х годов национальный капитал составляет пять-шесть лет национального дохода, что ненамного меньше уровня, наблюдавшегося в XVIII–XIX веках и накануне Первой мировой войны (около шести-семи лет национального дохода). Кроме того, учитывая быстрое и постоянное увеличение соотношения между капиталом и доходом с 1950-х годов, вполне уместно задать вопрос: будет ли это соотношение увеличиваться в ближайшие десятилетия и достигнет ли оно в течение XXI века — или даже превзойдет — показателей минувших столетий?

Второй факт, который обращает на себя внимание, связан

со сравнением Европы и Америки. Нет ничего удивительного в том, что потрясения 1914–1945 годов намного сильнее затронули Старый Свет, в результате чего в Европе соотношение между капиталом и доходом было ниже на протяжении значительной части XX века — с 1920-х по 1980-е годы. Однако если исключить этот длительный военный и послевоенный период, то окажется, что соотношение между капиталом и доходом в Европе всегда было выше, чем в Америке. Это утверждение справедливо как для XIX века и начала двадцатого (когда в Европе соотношение между капиталом и доходом составляло шесть-семь лет, а в Соединенных Штатах — четыре-пять), так и для рубежа XX и XXI веков. В Европе частное имущество вновь превзошло американские показатели в начале 1990-х годов и приблизилось к шести годам дохода в 2010-е годы, тогда как в США оно едва превышало четыре года (см. графики 5.1–5.2 [144] ).

144

Соотношение между капиталом и доходом в Европе, отраженное на графиках 5.1–5.2, было рассчитано на основе усредненных данных по четырем ведущим экономикам континента (Германии, Франции, Великобритании, Италии) и объемов национального дохода каждой страны. В целом на эти четыре страны приходится более трех четвертей ВВП Западной Европы и около двух третей европейского ВВП. Учет других стран (прежде всего Испании) приведет к еще большему увеличению соотношения между капиталом и доходом в течение последних десятилетий. См. техническое приложение.

График 5.1

Частный и государственный капитал в Европе и Америке в 1870–2010 годах.

ордината: Стоимость частного и государственного капитала (в % к национальному доходу).

Примечание. Движение национального капитала как в Европе, так и в Америке зависит прежде всего от колебаний частного капитала.

Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21с.

График 5.2 Национальный капитал в Европе и Америке в 1870–2010 годах.

ордината: Стоимость национального капитала (в % к национальному доходу).

Примечание. В Европе в 1910 году национальный капитал (частный и государственный) составлял 6,5 лет национального дохода против 4,5 лет в Америке.

Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21с.

Теперь нам предстоит объяснить эти факты: почему соотношение между капиталом и доходом возвращается к историческому максимуму в Европе и почему европейские показатели выше американских? Под воздействием каких волшебных сил стоимость капитала достигает примерно шести-семи лет национального дохода, а не остается на уровне трех или четырех? Существует ли некое равновесие для соотношения капитала и дохода, как оно определяется, как влияет на доходность капитала и как связано с распределением национального дохода между трудовыми доходами и доходами с капитала? Чтобы ответить на эти вопросы, мы начнем с изложения динамического закона, который позволяет связать соотношение между капиталом и доходом в данной экономике с уровнем сбережений и темпами роста.

Второй основной закон капитализма: = s/g

В долгосрочной перспективе соотношение между капиталом и доходом напрямую связано с уровнем сбережений (s) данной страны и темпами роста (g) ее национального дохода; их взаимосвязь отражена в следующей формуле:

= s/g.

Например, если s = 12 %, a g= 2 %, то = s/g= 600 % [145] .

Иными словами, если каждый год страна сберегает 12 % своего национального дохода, а ежегодные темпы роста последнего составляют 2 %, то в долгосрочной перспективе соотношение между капиталом и доходом будет равно 600 %: данная страна накопит капитал в размере шести лет национального дохода.

145

Формула = s/g читается следующим образом; равно s, деленному на g. Впрочем. = 600 % — это то же самое, что и = 6, равно как и s = 12 % соответствует s = 0,12; a g = 2 % соответствует g = 0,02. Норма сбережений отражает новые накопления, т. е. очищенные от обесценения капитала и разделенные на национальный доход. К этому вопросу мы еще вернемся.

Эта формула, которую можно считать вторым основным законом капитализма, отражает очевидный, но очень важный факт: страна, которая много сберегает и растет медленно, в долгосрочной перспективе накапливает огромный объем капитала, что в свою очередь может серьезно влиять на социальную структуру и распределение богатства.

Иными словами, в обществе, находящемся в состоянии, близком к застою, имущество, накопленное в прошлом, приобретает огромные масштабы.

Таким образом, возвращение в XXI веке соотношения между капиталом и доходом к высокому уровню, близкому к показателям, наблюдавшимся в XVIII–XIX веках, обусловлено возвращением к режиму медленного роста. Именно снижение темпов роста, особенно демографического, обеспечивает возвращение капитала.