Капитал в XXI веке
Шрифт:
Примечание. В XX веке наблюдаемая доходность капитала колебалась сильнее, чем чистая доходность.
Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21с.
неравенство, как мы увидим в третьей части. Если точнее, то доходность наиболее рискованных активов, начиная с промышленного капитала, будь то в виде именных долей в семейных фабриках XIX века или анонимных акций котируемых компаний XX века, часто превышает 7–8 %, тогда как доходность менее рискованных активов заметно ниже, например 4–5 % для сельскохозяйственных земель в XVIII–XIX веках и даже 3–4 % для недвижимости в начале двадцать первого столетия. В случае совсем скромного имущества, которое лежит на чековом или сберегательном счету, приносящем низкую прибыль, реальная доходность может приближаться к 1–2 %, а то и вовсе быть отрицательной, когда инфляция выше низкой номинальной процентной ставки по вкладу. Это важнейший вопрос, который мы подробно рассмотрим ниже.
На данном этапе важно уточнить, что доли капитала и средняя доходность, указанные на графиках 6.1–6.4, были рассчитаны
179
Проценты с государственного долга, которые не являются частью национального дохода (это простое перечисление средств), а представляют собой прибыль с капитала, не являющегося частью национального капитала (поскольку государственный долг — это актив для его частных держателей и пассив для государства), не учитывались в графиках 6,1–6.4. Если бы мы их учли, то доля капитала была бы несколько выше, как правило, на 1–2 % (и до 4–5 % в периоды, когда государственный долг особенно велик). Подробные данные см. в техническом приложении.
Уточним также, что у этого вида расчетов есть еще одно важное ограничение, заключающееся в том, что в трудовых доходах ненаемных работников часто трудно выделить прибыль с капитала.
Конечно, сегодня эта проблема не так важна, как в прошлом, поскольку частная экономическая деятельность ныне осуществляется в основном в рамках акционерных обществ или — шире — в рамках обществ, представляющих собой объединения капиталов. В таких компаниях четко разделяются счета предприятия и счета лиц, привнесших свой капитал (и несущих ответственность только в мере, соответствующей их вкладу, а не всеми своими личными средствами: эта революция «обществ с ограниченной ответственностью» началась повсюду в конце XIX века), и различается вознаграждение за труд (зарплаты, премии и другие платежи, перечисляемые тем, кто привнес свой труд, в том числе и руководящим кадрам) и вознаграждение за капитал (дивиденды, проценты, прибыль, вновь вложенная для увеличения стоимости капитала, и т. д.).
Иная ситуация складывается в случае полного торгового товарищества и прежде всего индивидуальных предпринимателей, когда счета компании могут смешиваться с личными счетами руководителя компании, который зачастую является ее собственником и управляющим. В настоящее время около 10 % внутреннего производства в богатых странах обеспечивают не наемные работники, занятые индивидуальным предпринимательством, что более или менее соответствует доле лиц, не работающих по найму, в экономически активном населении. Не наемные работники в основном сосредоточены в мелких компаниях, оказывающих услуги (торговцы, ремесленники, рестораторы и т. д.), и в свободных профессиях (врачи, адвокаты и т. д.). В течение долгого времени к ним относилось и множество крестьян, число которых сегодня значительно уменьшилось. В счетах этих индивидуальных предпринимателей, как правило, невозможно выделить вознаграждение, получаемое с капитала: например, прибыль рентгенолога вознаграждает как его труд, так и оборудование, зачастую дорогое, которое ему пришлось приобрести. То же касается владельца гостиницы или фермера. Именно поэтому в данном случае мы говорим о «смешанных доходах»: доходы работников, не работающих по найму, являются и трудовыми доходами, и доходами с капитала. Можно также говорить о «предпринимательском доходе».
Для того чтобы распределить смешанные доходы между капиталом и трудом, мы использовали то же среднее распределение между капиталом и трудом, что и для остальных областей экономики. Это решение наименее произвольно и приводит к результатам, близким к тем, что дают два других обычно применяемых метода [180] . Однако результаты эти все равно остаются приблизительными, поскольку в рамках смешанных доходов граница между доходами с капитала и трудовыми доходами не проводится четко. На современном этапе это не приводит к существенной разнице: учитывая незначительность смешанных доходов, неточность относительно истинной доли капитала составляет не больше 1–2 % национального дохода.
180
Можно либо принимать трудовой доход работников, не работающих по найму, равным трудовому доходу наемных работников, либо считать, что профессиональный капитал, используемый ненаемными работниками, имеет такую же среднюю доходность, как и прочие формы капитала. См. техническое приложение.
В прежние времена, особенно в XVIII–XIX веках, когда смешанные доходы могли превышать половину национального дохода, степень неточности оказывалась намного выше [181] . Именно поэтому имеющиеся расчеты доли капитала в XVIII–XIX веках могут рассматриваться лишь в качестве приблизительных оценок [182] .
Тем не менее это не ставит под сомнение факт высокого уровня доходов с капитала, который мы выявили на основе наших расчетов (по меньшей мере 40 % национального дохода). В Великобритании и во Франции одна лишь земельная рента, выплачиваемая землевладельцам, достигала порядка 20 % национального
181
В различных богатых странах доля индивидуальных предпринимателей во внутреннем производстве сократилась с 30–40 % в 1950-1960-е годы (в XIX веке и в начале двадцатого она могла превышать 50 %) до примерно 10 % в 1980-1990-е годы (что в основном отражает падение доли сельского хозяйства) и затем стабилизировалась на этом уровне, иногда поднимаясь до 12–15 % под влиянием изменений в налоговой политике. См. техническое приложение.
182
Данные, представленные на графиках 6.1–6.2. были установлены на основе исторических работ Роберта Аллена по Великобритании и моих работ по Франции. Все детали, касающиеся источников и методов, доступны онлайн в техническом приложении.
Расчеты объемов капитала в XVIII–XIX веках, возможно, более точны, чем оценки трудовых доходов и доходов с капитала. В значительной степени это относится и к сегодняшнему дню. Именно поэтому в рамках нашего исследования мы решили сделать акцент на эволюции соотношения между капиталом и доходом, а не на распределении между капиталом и трудом, как это обычно делается в экономических работах.
Другой важный источник неопределенности, который заставляет думать, что средний уровень доходности, указанный на графиках 6.3–6.4, немного переоценен, и показывает необходимость учета того, что молено назвать «чистой» доходностью капитала, заключается в том, что национальные счета упускают из вида следующий факт: размещение капитала, как правило, требует некоего минимума труда или по меньшей мере внимания со стороны его владельца. Разумеется, издержки управления и «формального» финансового посредничества, т. е. консалтинговых услуг или портфельного менеджмента, осуществляемого банком или официальным финансовым учреждением, агентством недвижимости или управляющим общей собственностью, учитываются и всегда вычитаются при расчете доходов с капитала и уровня средней доходности (в том виде, в котором они представлены здесь). Однако это не относится к «неформальному» финансовому посредничеству, т. е. к тому факту, что каждый посвящает время — иногда много времени — управлению собственным портфелем и собственными делами и определению наиболее выгодных инвестиций. В некоторых случаях это можно считать настоящей предпринимательской работой, или, вернее, работой «делового человека».
Конечно, очень сложно точно рассчитать стоимость этого неформального труда; кроме того, подобные расчеты довольно произвольны, чем, собственно, и обусловлено отсутствие этих показателей в национальных счетах. В принципе, для этого нужно было бы измерить проведенное за этим занятием время и затем придать ему почасовую стоимость, например на основе вознаграждения за схожий труд в формальной сфере финансов или недвижимости. Можно также представить, что неформальные расходы выше во время очень сильного экономического роста (или высокой инфляции), поскольку такие периоды, безусловно, требуют более частого перераспределения портфеля инвестиций и больше времени для поиска лучших возможностей вложения, чем в экономике, близкой к стагнации. Например, трудно рассматривать среднюю доходность в 10 %, наблюдаемую во Франции — или немного более низкую в Великобритании — в эпоху восстановления после обеих мировых войн (такой уровень также наблюдается в развивающихся странах, переживающих очень быстрый рост, как в сегодняшнем Китае), как чистую доходность капитала. Такая доходность может включать в себя довольно существенную долю вознаграждения за неформальный труд предпринимательского типа.
В качестве иллюстрации мы указали на графиках 6.3–6.4 оценки чистой доходности капитала в различные эпохи во Франции и в Великобритании: они были получены путем вычитания из наблюдаемой средней доходности вероятных рассчитанных — хотя, возможно, немного завышенных — неформальных издержек на управление (т. е. стоимости времени, потраченного на управление своим имуществом). Полученная таким образом чистая доходность, как правило, на один-два пункта ниже, чем средние наблюдаемые показатели, — ее, безусловно, следует считать минимальной [183] . Имеющиеся данные по доходности, полученной с состояния, — их мы исследуем в третьей части — указывают, что управление имуществом дает существенную экономию и что чистая доходность, получаемая с более крупного имущества, заметно выше, чем приведенные здесь показатели [184] .
183
См. также доступные онлайн дополнительные графики S6.1 — S6.2, на которых мы указываем нижние и верхние пределы доли капитала в Великобритании и во Франции.
184
См. часть третью, главу двенадцатую.
Главный вывод, который можно сделать из наших расчетов, следующий. Во Франции и в Великобритании в XVIII–XIX веках чистая доходность капитала колебалась вокруг среднего значения 4–5 % в год, или в интервале между 3 и 6 % в год. В долгосрочном плане не существует никакой значительной тенденции ни к повышению, ни к понижению. Чистая доходность явно превзошла планку в 6 % после сильных разрушений и многочисленных потрясений, которые капитал пережил в ходе войн двадцатого столетия, однако затем он довольно быстро вернулся к более низким значениям, наблюдавшимся в прошлом. Тем не менее в долгосрочной перспективе чистая доходность капитала, вероятно, немного снизилась: она зачастую превосходила 4–5 % в XVIII–XIX веках, а в начале XXI века приближается к 3–4 % по мере того, как соотношение между имуществом и доходом возвращается к высоким показателям, наблюдавшимся в прошлом.