Капитан Быстрова
Шрифт:
Вдали, у стенки причала, стоял украшенный флагами расцвечивания корабль. Наташа сразу догадалась, что это сазоновский катер.
Когда машина въехала на пирс, ее сразу облепили моряки. Бесконечные дружеские рукопожатия, вопросы, приветственные возгласы захватили Наташу, и она не заметила, как очутилась на дачном плетеном кресле, которое моряки тотчас же подняли и плавно понесли по трапу корабля.
— Ходить у нас строго воспрещается! Только летать! — пошутил кто-то.
Кресло
— Вам надлежит быть на высоте своего положения!
— Ваша туфелька, товарищ гвардии капитан. Обронили у «жука», — сказал Храпов и, наклонившись, надел туфельку Наташе на ногу.
— Спасибо! Великоваты, — смущенно проговорила летчица.
Панов подал костыли. Оказывается, он нес их следом.
— Как хорошо, что вы снова на борту нашего корабля. На этом месте, — указал Панов, — вы лежали тогда… Но смоем мы фашистской черной кровью пилота праведную кровь!..
— Слышите, Наталья Герасимовна! «Творческое содружество» Лермонтова и Панова! — вмешался в разговор Алексеев.
— Я заметила, что товарищ Панов часто обращается к поэтам…
Горлов улыбнулся:
— Поэты — удобный народ: на все случаи жизни у них что-нибудь имеется.
— Наталья Герасимовна! — не унимался Панов. — На этой палубе мы с вами кровью побратались.
— Не говорите громких фраз! — с упреком повернулась к нему Наташа.
— Вы, товарищ гвардии капитан, не слушайте — у поэтов язык без костей! — донесся откуда-то голос Храпова.
Раздалась команда строиться. Матросы разом покинули Быстрову. Через минуту весь личный состав корабля стоял в строю, наискось от Наташи, так что ей хорошо были видны лица моряков. На трубах духового оркестра сверкало солнце. Особенно ярко блестели басы.
В ворота порта одна за другой въехали несколько машин. Это прибыли на торжество командиры — моряки и летчики. Выйдя из автомобилей, они группой направились к пирсу.
Мимо Наташи прошел Сазонов, на ходу шепнул:
— Спасибо, что приехали к нам… Я счастлив, Наташа!
Он встал возле трапа и смотрел на начальство, чтобы вовремя подать команду.
Наташа увидела среди прибывших командира дивизии Головина, полковника Смирнова, замполита Станицына и капитана Мегрелишвили. Они еще издали поздоровались с ней, улыбнулись… Как хорошо, что кроме нее пригласили и ее однополчан!
Контр-адмирал Славин быстро поднялся по трапу. За ним — летчики.
Послышалась команда Сазонова:
— Смирно! Равнение на середину!
Приняв рапорт, контр-адмирал поздоровался с моряками, окинул довольным взглядом строй и начал громко,
— Товарищи матросы, старшины и офицеры! От имени командования Черноморского флота…
Контр-адмирал зачитал приказ о награждении корабля орденом Боевого Красного Знамени. Последние слова приказа потонули в дружном матросском «ура». Оркестр заиграл «Интернационал», и все командиры приложили руку к козырьку.
Затем Славин зачитал Указ и вручил ордена Сазонову, Шведову, врачу Сергееву и нескольким матросам, особо отличившимся в последних боях. Наташа обрадовалась: орден Красной Звезды получили и ее друзья — Алексеев, Усач и Храпов.
Когда Славин вручал награды морякам, оркестр исполнял туш.
Затем контр-адмирал зачитал еще один Указ. Наташа ловила каждое слово: «… за смелость и отвагу, за выручку боевого товарища, ранее награжденных орденом Красной Звезды матросов Алексеева, Усача и Храпова наградить медалью «За отвагу», матросов Панова и Горлова — орденом Красной Звезды…»
Опять грянуло «ура». Опять оркестр, немилосердно сверкая трубами, исполнял туш, и моряки поочередно подходили к Славину, который вручал им ордена и медали и крепко пожимал руки. Потом, поздравляя каждого с наградой, Головин и Смирнов благодарили моряков за спасение летчицы.
Выступившие на глазах Наташи слезы затуманили все окружающее. Люди, их лица, палуба корабля потеряли ясные очертания. «Ничего — это не беда».
Оркестр умолк. На мгновение воцарилась полнейшая тишина. Но ее вновь нарушил голос контр-адмирала:
— Товарищи, поздравляю вас с получением высоких правительственных наград!..
Опять раздалось дружное «ура». Наташа облегченно вздохнула, считая официальную часть законченной. Строй почему-то не распускали.
— Товарищи! — сказал Славин. — Сейчас будет зачитан еще один Указ.
Контр-адмирал жестом пригласил Головина занять место перед строем, а сам отошел чуть в сторону.
Головин взял из поданной ему Смирновым папки лист плотной бумаги и начал читать — внятно, не спеша, четко произнося каждое слово.
— «… За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и мужество наградить орденом Ленина гвардии капитана Быстрову. — И Головин особенно громко, с ударением произнес — Наталью Герасимовну».
Восторженное «ура» снова прокатилось по кораблю.
Головин, подойдя к ней, подал открытую красную коробочку с орденом Ленина. Наташа как во сне приняла награду. Она ничего не слышала — даже гремящего в ее честь боевого «ура».