Капитан Быстрова
Шрифт:
— Не убьют его там?
— Ну что вы! — улыбнулась Наташа. — Будьте за него спокойны. Фронт от нас далеко, и мы живем в полной безопасности.
— Слава богу, — облегченно вздохнула Ксения Афанасьевна, убирая со стола. — Младший-то у нас пропал… А старший… По номеру полевой почты никак не определишь, где он находится. Разве это нормальный адрес? Я слыхала, военные ездят, а номер почты все тот же! Сделали так, что и не понять, где кто…
— Он в Грузии, —
26
Тамара после разговора с Кето наскоро пообедала, опустив маскировочную штору на окне своей комнатки, зажгла электрическую лампочку и села писать письмо доктору Бокерия.
Ей хотелось сообщить Шакро о многом, но прежде всего спросить, почему он не прислал ей письма с Наташей? И теперь она, Тамара, не знает — по-прежнему ли крепка их дружба? Хотелось сказать, что приезд Наташи словно бы поколебал ее веру в Шакро, хотя она должна верить ему и ни в чем не сомневаться. Ведь она любит его так же горячо, как и раньше…
Тамара писала очень быстро, выводя ровную и округлую вязь красивого грузинского письма, стараясь поспевать за убегающими мыслями. Изредка она перечитывала последние строки и писала дальше.
Тишину нарушили шаги матери. Затем скрипнула дверь.
— Ты слышала о бокериевской гостье? — спросила мать. — Не познакомилась? Говорят, славная девушка.
— Нет, сегодня не успела познакомиться. Кето рассказала о ней. Странно, Шакро почему-то ни в одном письме не упоминал о Наташе…
Тамара сложила письмо, запечатала и пошла на сельскую площадь к почтовому ящику.
Накрапывал дождь. Где-то на окраине селения дрались и визжали собаки.
Проходя мимо дома Бокерия, Тамара заметила пробивающуюся сквозь ставни узенькую полоску света в окне крайней комнаты второго этажа. Раньше эта комната пустовала, и Тамара поняла: там хозяева поместили Наташу.
Ощущая легкую тревогу, от которой почему-то было трудно избавиться, Тамара замедлила шаги. Ей показалось, что она способна возненавидеть приезжую…
А там, в комнате второго этажа, Ксения Афанасьевна и Кето уже более часа сидели у Наташи.
Петре, облокотись на край стола и подперев ладонями голову, молча слушал старших и наблюдал за Наташей.
— Коли что не так, — заботливо говорила Ксения Афанасьевна, — мы переделаем, как вам будет удобнее…
— Не беспокойтесь, пожалуйста… У вас тут рай земной! Что же здесь может быть не так?
— Сами решайте… А пока — спокойной ночи!
Кето и мать вышли.
Петре двинулся следом, но у порога остановился и, прислонившись
— Ты хочешь о чем-нибудь спросить меня?
— Ты летчица?
— Да, милый.
— Настоящая или так?
Петре тихо, на цыпочках вернулся к столу. Наташа улыбнулась его вопросу, привлекла ребенка к себе:
— Самая настоящая: летчик-истребитель.
— Как это?
— Ну, значит, военная летчица. Воевала, была ранена, теперь с палкой хожу.
— Тебя сколько раз ранили?
— Три раза. — Наташа показала ему шрам на руке и, разобрав прическу повыше уха, склонила голову. — Посмотри, здесь, видишь, выстрижено было?
Петре слегка коснулся шрама.
— Больно?
— Нет.
— А еще где?
— В ногу, выше колена. Рана забинтована. Еще не зажила.
— А почему, если ты настоящая летчица, в женском платье ходишь? Военным погоны дали.
— И мне дали.
— Вот и носила бы.
— Я же в отпуске. Хочется в платье походить.
— Ты их на платье надень.
Наташа засмеялась:
— На неформенной одежде погоны не носят. С погонами надо быть одетой по форме, в военное…
— В штанах?
— Можно и в юбке.
— А у нас будешь все время в платье ходить?
Наташу удивляло любопытство мальчика. Вопросы сыпались один за другим.
— Да, у вас буду в платье ходить.
— Военной формы у тебя нет?
— Есть. Придет время являться в строй, тогда я надену.
— А у нас не будешь являться в строй?
Наташу развеселил вопрос Петре. Обняв мальчика, она поцеловала его в щеку.
— Нет, не буду! Являться в строй, — значит, вернуться в свою воинскую часть, в полк… Понятно?
— Понятно… А скажи еще: ордена почему не носишь? Дядя Шакро писал, что у тебя шесть орденов…
— Зачем же их носить? Да еще на тонком платье?
— Как зачем? Раз дали, надо носить.
— Тяжелые они, платье отвиснет… А у меня, видишь, складки здесь, тут и приколоть их некуда.
— Ордена у тебя с собой?
— С собой. На военной гимнастерке.
За дверью послышались шаги Ксении Афанасьевны. Она приоткрыла дверь и виновато взглянула на Наташу:
— Петре! Не надоедай. Гостье надо отдохнуть, и тебе спать пора.
— Иду. Спокойной ночи! Завтра еще поговорим, ладно?
— Ладно! Будь здоров, Петя. Спокойной ночи!
Почесывая переносицу, Петре вышел из комнаты.
Все же летчица ему как будто начинала нравиться.