Капитан Два Лица
Шрифт:
Король Талл, будучи Воителем, работал в солдатской пустоте — в отличие от Дуана, уже загромоздившего свой кабинет самыми разными предметами и вместилищами для предметов. Здесь, внизу, глаз не цеплялся ни за что, кроме стола и двух почти пустых стеллажей; на стенах не было ни оружия, ни картин, ни гобеленов. Пораженный этим, Дуан долго простоял на пороге, осматриваясь и одновременно спрашивая себя о вещах здравых, но крайне малопонятных. Зачем он здесь? Что ищет? И что может
Он отпускал Совет в полной растерянности. Не прояснилось ровным счетом ничего, и даже более того, в голове у короля Альра’Иллы крепли новые и новые вопросы. Большую их часть следовало, наверное, задать бабушке, но она исчезла крайне проворно, кликнув стражу и потребовав унести ее, что крупные мужчины и сделали, подняв трон на плечи. Когда Дуан догнал старую королеву, она, конечно, соизволила уделить ему немного внимания. Впрочем, с тем же успехом могла ничего и не говорить.
— Перестань приставать ко мне с глупостями, Ино. Эта вареная лягушка Габо наверняка просто поссорилась с очередной девкой, потому и говорит со мной так неподобающе. Оставь его в покое, делай то, что должен. Да и потом, он сиротка, где ему знать, как уважать стариков?
Говоря, она гладила кошку так часто, что шерсть у той едва не искрилась. Заглянув в синие глаза бабушки повнимательнее, Дуан тихо спросил:
— Что говорил мой отец, перед тем как умереть? Что-то… важное?
Лицо старой королевы помрачнело и вытянулось; брови сдвинулись к переносице, делая поперечную морщину еще глубже.
— Бредил, Ино. Талли бредил да звал этого гаденыша Габо к себе. Иногда подумаю вот, и начинает казаться, будто он всегда его любил больше, чем меня. Ну да это неважно. Мальчики, побыстрее, мне пора кормить кис!
Стражники почтительно кивнули Дуану, но приказ исполнили. Король Альра’Иллы какое-то время смотрел им вслед, потом вернулся в зал, не совсем представляя, на что надеется. Почти все уже разошлись, один Дариус Ноллак еще неторопливо и степенно направлялся к выходу. Ему Дуан и заступил путь. Старый адмирал вопросительно приподнял густые брови.
— Да, мой герой?
Дуан заколебался. Он сомневался, что следует говорить это, и все же сказал:
— Спасибо, что… прикрыли меня.
— Прикрыл? — вкрадчиво переспросил адмирал. — Чем это?
— Мне самому негоже было бы признаваться, что то существо я победил только благодаря книге, которую заляпывал в детстве сладостями. И в глаза не видел никаких живых чудовищ. Я же спал.
Говоря, Дуан старался улыбаться: даже мысль, что он врет, не так уж и мешала. Ноллак смотрел на него в упор, пристально, серьезно и ласково.
— Ты совершил славное деяние, Ино. Не поспеши ты и мы оплакивали бы куда больше людей. И мне кажется, совершенно неважно, как ты совершил его.
— Я не был один.
Адмирал одобрительно склонил голову.
— Ты прав. Это важно, вот только что-то второго героя не видать.
Дуан закусил губу и быстро, с некоторой надеждой, впрочем, не оправдавшейся, выглянул в коридор. Рука Ноллака коснулась его плеча.
— Могу я идти? Я сегодня спускаю пару кораблей. В том строительном корпусе ну очень хотят, чтобы молитву Рыжей Моуд прочел именно я. Старая память, все такое…
Дуан спешно кивнул и уступил дорогу. Но когда Дариус Ноллак грузно сделал еще пару шагов, капитан «Ласарры» спросил:
— Вы ничего не хотите рассказать мне? Об отце? Или… бабушке?
Адмирал остановился и медленно, с явным усилием, оглянулся, даже не разворачиваясь корпусом. «Корабельный» нос — почти как у Железного, но без шрама и чуть тоньше — сморщился, втягивая особенно большую порцию воздуха. Ноллак смерил Дуана еще одним пристальным взглядом из-под полуопущенных век и поинтересовался:
— А ты мне? О… чем-нибудь? Может быть, о каких-нибудь полезных книгах, по которым научился так хорошо стрелять, плавать и пить крепкое?
По тан Дуана пробежала знакомая волна дрожи, отдалась в животе и коленях сразу. Он покачал головой.
— Вот и мне нечего. У каждого должна быть пара секретов. Удачи, юный Сокол. Свидимся.
…А теперь Дуан, сам не зная, что ищет, стоял на пороге кабинета отца. Царила тишина — почти полная; ее нарушало только отдаленное, почти неразличимое шуршание, будто под половицами скреблись мыши. Едва уловив этот звук, король Альра’Иллы наконец понял, зачем именно явился на почти заброшенный нижний этаж. Понял, но не признался себе в этом. Пока.
Набираясь мужества, Дуан начал с того, что, как он был почти уверен, не принесет никаких плодов: прошелся вдоль стеллажей, беря и проглядывая немногочисленные, приведенные в аккуратный порядок документы. Акты об амнистиях, акты о повешениях, приказы о новых налогах. Пара книг по экономике. Фразеологический словарь Языка Общего Берега — оттуда отец наверняка заимствовал афоризмы, чтобы пользовать в переписке с союзниками. Так делали многие: знать и использовать мертвый Общий язык считалось хорошим тоном.
Затем Дуан последовательно выдвинул ящики, где хранились чернила, перья для ручек, чистая бумага и прочие подобные вещи. Поискал потайные ниши и доски — он облазал в свое время немало знатных жилищ и знал самые изощренные способы спрятать или спрятаться. Правда, вот отец вряд ли их знал и, соответственно, помня его недоверчивость, — вряд ли использовал. Убедившись в этом, Дуан опустился на ту самую софу и осторожно провел пальцами между спинкой и сиденьем, прощупал всю мягкую обивку и остановился. В этом обыске не было смысла. Просто не было.