Капитан-командор
Шрифт:
— К выходным телевизор сюда привезу, — пообещал Майк. — А сейчас пускай радио слушают. Пошли, антенну натянем.
Растянув найденный в гараже кусок медной проволоки между двумя липами, молодые люди подключили импровизированную антенну к старинному, годов еще тридцатых, приемнику, напоминавшему отделанный красным полированным деревом дворец; Гонсалес покрутил ручку настройки…
— …правительство Хрущева предложило созвать трехсторонние переговоры по скорейшему урегулированию кризиса…
Сплюнув, Магдалина бросила выжатую тряпку в ведро:
— Ты лучше музыку поискал бы!
— Так я ее и ищу, — пожал плечами Майк. — Да тут на всех волнах одно и то же… Ага! Вот!
Из приемника донеслось что-то похожее на твист или шейк…
— Карл Перкинс, — тут же определила кубинка. — Ну пусть хоть это.
Ранним утром Гонсалес и Андрей уехали в Чарлстон и вернулись лишь через четыре дня, двадцать седьмого октября вечером. Вернулись довольные — с деньгами, с телевизором, с радиолой, чем немало порадовали добровольных затворниц.
— Уау! — Быстрый Гонсалес едва успел выйти из-за руля, как Лина с визгом бросилась ему на шею. — Ну наконец-то явились! А мы уж хотели пешком на танцы пойти — машины-то нету. Телевизор привезли? Радиолу? Ой, как я тебя люблю, милый! Дай поцелую… у-у-уммм… Ну что там в городе делается?
— Да все прям как с ума сошли, с этим ракетами красными, — отмахнулся Майк. — Паникуют, войны боятся.
— Это мы и по радио слышали, — Магдалина разочарованно покачала головой. — Ты скажи, как там знакомые наши, бизнес?
— Да с этим-то все в порядке…
— Ну вот! А ты говоришь — война.
Пока обнимались-целовались, пока перетаскивали в дом привезенные вещи, уже начало смеркаться и, как всегда на юге, почти сразу обрушилась темнота. Лишь узенький серп луны светился в ночном темно-синем небе, да как-то уныло, безрадостно, сверкали звезды.
— Вы надолго? — поставив на стол опустевший бокал, негромко спросила Лина.
— На два дня, — погладив девушку по руке, отозвался Майк. — Ты ж уже спрашивала, у машины, не помнишь?
— Конечно, не помню. Я ж целовалась тогда! Это хорошо, что на два дня. Завтра на танцы съездим… в этот… как его? Эйкен.
Гонсалес покривил губы:
— В Эйкен не получится — там документы проверить могут. Лучше в Барнвелл или Оранжбург. А хотите — в Салюду.
— Ты б еще сказал — в Кентукки! — разливая по бокалам вино, презрительно скривилась девушка. — Деревня — она деревня и есть.
— Э, милая! — подняв бокал, Майк рассмеялся. — Для тебя все, что не Чарлстон — деревня.
— Ну почему. Еще Колумбия… Кстати! — Лина обрадованно всплеснула руками. — А почему бы туда завтра не съездить? Тем
— Ничего себе — не намного дальше! — возмутился Гонсалес. — Больше чем в два раза! Почти в три.
— Я сама авто поведу, милый.
— Ага! А обратно — как? Как всегда, пьяными? Там полиция вообще-то — все ж таки столица штата.
— Да я могу и не пить!.. много. О! — девушка снова хлопнула в ладоши. — А еще можно Бьянку за руль посадить — пусть учится. Ой…
Бросив взгляд на старинные часы, стоявшие на комоде, Лина соскочила со стула и бросилась к телевизору:
— Чего не включаете-то? Сейчас «Америкэн Бэндстед» начнется. Ой, как же я соскучилась…
— По Рики Нельсону или Фрэнки Авалону? — съязвил Майк.
— По обоим! И не только по ним одним… Черт! А вы антенну-то подключили?
Поглядев на туманное мерцание экрана, девчонка с размаху заехала по телеприемнику кулаком.
— А ну, гад, показывай уже! Ах ты та-ак… не хочешь?! А ну-ка, вот тебе, вот!
— Эй, эй, милая! Потише! — подбежав к Лине, Быстрый Гонсалес обнял ее за талию, оттаскивая от телевизора. — Этак ты аппарат вмиг расшибешь.
— Может, лучше я попробую? — неожиданно предложила Бьянка.
У Громова отвисла челюсть:
— Ты-ы?!!!
— Ну да, я… У нас когда-то кошка была — ну такая злая! А я с ней лаской — вот она одну меня и слушалась, любила.
С недопитым бокалом в руке баронесса подошла к телевизору и, погладив его по лаковому деревянному боку, прошептала:
— Ну хороший мой, не ленись. Покажи как нам Дика Кларка!
Ничего не помогло — ни кулаки Магдалины, ни увещевания Бьянки, ни даже Гонсалес с отверткой, снявший, наконец, заднюю крышку и задумчиво уставившийся на внутренности аппарата:
— Лампы все горят… Значит — антенна. Эндрю, залезь на крышу, покрути…
— Кстати, и по радио что-то с полудня одно шипение, — вдруг вспомнила кубинка. — А еще…
И тут вдруг наступила тьма! Резко, словно кто-то вырубил рубильник. Так ведь и вырубил! Разом погасло все — мерцающий экран телевизора, зеленый «глазок» приемника, люстра, лампочка во дворе… все!
— Боюсь спросить… — глухо произнес невидимый во тьме Громов. — А сестра Боба за электроэнергию всегда вовремя платила?
— Я заплатил, — Гонсалес осторожно подошел к окну и распахнул занавеску, впустив в комнату мертвенный свет звезд. — У меня и квитанция осталась.
— Значит — авария.
— Значит. Девчонки, фонарика в доме нет? У меня где-то в машине был, но без батареек…
— Фонарика мы не видали, — послышался в ответ голосок Лины. — А вот свечки на глаза попадались. На кухне где-то.