Капитан-лейтенант

Плужников Владимир Александрович

– Ускорить работы! Через два часа выходим! Время пошло!

Возвращаюсь к себе в каюту. Еще раз проверяю свои расчеты и вспоминаю все, связанное с Констанцой. Конфигурацию гавани, расположение причалов, цистерн нефтебазы, где в каком углу швартуются рыбаки, купцы и вояки. Идея проста - если получится по максимуму, если Фортуна улыбнется, то тихо, прикинувшись итальянцем зайти в гавань, торпедировать в упор румынский флот и танкеры (вот пожалуй это будет единственный раз когда эти чемоданы без ручки пригодятся!), обстрелять цистерны нефтебазы и тикать, на обратном пути высыпая мины на фарватере и его окрестностях. Ну а не получится войти в гавань - все тоже , только без торпедной стрельбы. Ну, а если Фортуна на меня прогневается ( тьфу, тьфу,

тьфу три раза через левое плечо) то остается одно - "Врагу не сдается наш гордый "Варяг"... Еще раз тьфу, тьфу, тьфу три раза через левое плечо. Хотя даже так лучше будет чем навернуться на своих же минах на мерной миле...

Еще и еще раз проверяю свои расчеты курса, времени, скорости, расхода топлива. Все сходится...

Приходит старпом и докладывает о завершении погрузки мин и подготовки корабля к бою и походу. Смотрю на часы - до назначенного срока еще пять минут.

– Молодцы! Все вовремя!
– хвалю старпома.

Поднимаемся на мостик. Командую по трансляции:

– За отличную подготовку корабля к бою и походу объявляю благодарность экипажу!
– надо же подбодрить парней, идущих на смерть. Они ведь не знают о задуманной мной авантюре в стиле книжного капитана Блада. Или совсем не книжного Нахимова в Синопе? Но, как известно Fortes fortuna adiuvat. Храбрым судьба помогает. Так что все у нас получится. Я уверен.

Командую по трансляции:

– Отдать швартовы!

Мои матросы быстро скинули канаты с береговых тумб и, забросив их на борт, лихо запрыгнули на корабль.

– Самый Малый! Лево руля - это уже обычным голосом рулевому.

Эсминец слегка вздрогнул и отвалил от пирса. Черепашьим ходом только через четверть часа выбрались из гавани Севастополя и на малом ходу вышли в море. На палубе оставил только расчеты зениток и зенитных пулеметов, ну и обычную вахту в машине, на мостике, и сигнальщиков. Остальных отправил отдыхать. Вызвал Попова - нашего главного радиста.

– Передатчик выключить и не включать до моего особого распоряжения. Не отвечать даже на запросы штаба флота! Эфир слушать на немецких частотах внимательно. Ясно?

– Почему не отвечать?
– недоумевает радист.

– Вы хотите, чтобы гитлеровцы нас запеленговали и навели бомбардировщики?
– спрашиваю в ответ.

– Никак нет, не хочу! Разрешите идти?

– Идите.

С этой проблемой разобрались. Задаю рулевому курс и скорость. Он выполняет. Эсминец слегка ускоряется и немного рыскнув, ложится на заданный курс.

По выражению лица замполита, знающего о содержании приказа, мне очевидно - он четко понимает, что заданный мною курс и скорость не приведет нас в указанный в приказе район. У замполита с языка готовы сорваться вопросы, ответы на которые озвучивать преждевременно. Передаю командование третьему помощнику и увожу замполита к себе в каюту.

– Петрович, чую ты хочешь что-то спросить?

– Да, хочу. Мы ведь идем в совершенно другой квадрат. Ты почему приказ нарушаешь?

– Петрович, я так делаю, потому что не хочу брать на душу грех гибели наших людей. Это преступный приказ и я его выполнять не буду. Если ты помнишь я говорил еще два года тому что такая ситуация может сложиться?

– Да, говорил. Ну и что? Это же приказ!

– Я это все уже многократно объяснял, но таки быть, повторю еще раз. И буду повторять это всем, столько раз, сколько потребуется. Октябрьский не хочет думать, он тупо действует по шаблону 1914 года, когда перегородили минными полями вход в Финский залив. Но Черное море не Балтика, и сейчас не 14, а 41 год. В 14 на Балтике против нас был весьма не слабый кайзеровский флот, и самое главное - у нас с началом империалистической войны полностью прекратилось всякое судоходство на Балтике. Там и тогда это было оправданно. Черное море не Маркизова лужа. Размеры и глубины не те. К тому же здесь и сейчас против нас нет вражеского флота, который бы превосходил наш и от которого надо было бы защищаться,

уйдя с моря и отгородившись от него минами. И судоходство наше не будет прекращаться. Более того, может сложиться ситуация, когда Одессу снабжать можно будет только морем. А сейчас что получается? Натыкаем мы мин возле Одессы, карты минных полей будут естественно "совершенно секретными", штурманам и капитанам Наркомата Морского Флота их естественно не дадут. Вот и будут они гибнуть на этих полях. А румыны будут себе спокойно шастать где хотят. Хотя там всего-то флота пару эсминцев, один старый недокрейсер, ну и немного мелочи. А нам надо лишить их возможности шляться по морю и путаться у нас под ногами. Задача минимум - запереть их минами в их собственных базах, максимум - уничтожить. Далее, турки и болгары. Они сейчас нейтралы. И будут оставаться нейтралами до конца войны. А когда они увидят, что мы побеждаем, то всеми силами постараются примазаться к нам и урвать себе крохи с нашего праздничного стола. Люфтваффе гораздо опаснее и для нас и для судоходства, но от него морскими минами не отобьешься. Так что мы идем к Констанце, чтобы либо уничтожить румынский флот, либо запереть его надолго в этой гавани. Когда румынского флота не станет, вопрос необходимости минных постановок на наших морских путях для нас просто исчезнет. Этим займутся гитлеровцы и незачем врагу помогать. А когда вернемся - можешь меня расстрелять за невыполнение приказа командующего флотом.

– А если не вернемся?

– Типун тебе на язык. Мы вернемся. Обязательно вернемся. Причем со щитом.

Замполит надолго замолчал. Затем продолжил:

– И как ты планируешь это сделать?

– Смотря по обстановке есть несколько вариантов. Я хочу сделать практически тоже самое что сделал Нахимов в Синопе.Я хочу войти в гавань Констанцы, торпедировать и расстрелять в упор румынский флот и танкеры стоящие там на погрузке, расстрелять цистерны нефтебазы и уходить полным ходом, на обратном пути высыпая мины на фарватере и его окрестностях. Ну а не получится войти в гавань - обстреливаем те же цели, но с большей дистанции, и, соответственно с меньшей результативностью. И уходим, ставя мины, возможно отбиваясь от авиации. Вкратце вот так.

Замполит опять долго молчал, осмысливая сказанное мною.

– Я сейчас вспоминаю все, что ты говорил до войны. Должен признать, практически во всем ты оказался прав. Это печально, черт возьми. Ну да ладно. Если все получится, я приложу все свои силы чтобы тебя оправдать, а если не получи...

– Если не получится, - я перебил Петровича и попробовал пошутить, - то отчет о проделаннойработемы будем давать Посейдону. А сейчас, пока можно, нужно отдыхать. Подъём в три часа утра. Завтра будет очень тяжелый день...

Спать долго я не смог. Проснулся в два часа и вышел на палубу и просто смотрел на ясное звездное небо. Только отдельные звезды были полуприкрыты дымкой легких облаков. А вокруг тишина, штиль, легкий плеск волн разрезаемых форштевнем. Просто летний круиз в отпуске. Обстановка действовала расслабляюще. Внезапно просто до одури захотелось шампанского. С трудом преодолел это нахлынувшее наваждение. Все же меня слишком многое беспокоило. Из сводок СовИнформБюро толком понять, что происходит на фронте, было нельзя. Но мне показалось что ситуация складывается чуток полегче чем в той истории что я учил. Поговорить бы сейчас с Дедом, с Петром Миронюком, с Покрышкиным... Спросить, что у них происходит. Но увы, это невозможно.

В полтретьего я спустился вниз и прошелся по каютам и кубрикам. Лично разбудил командиров боевых частей, и расчетов артиллерии. Зенитчикам, расчетам 45мм автоматов и ДШК я отдал первый приказ :

– Наш главный враг - немецкая авиация. Так что бы ни происходило вокруг вас, ваша задача бдить только за небом! Ни на что другое не отвлекаться, если не прикажу! Ни одна воздушная сволочь не должна прорваться к кораблю! Понятно? Если понятно, то тихо поднимайте своих и через пять минут всем быть у орудий. Зарядить и бдить за небом.