Капитан-лейтенант
Шрифт:
– А как его звали?
– Кошкин меня перебил.
– Настоящего имени его я не знаю. Его называли Серхио, как меня. Так вот, вы ведь сейчас работаете над новым танком?
Кошкин машинально кивнул в ответ.
– Значит, я пришел по правильному адресу.
– И я рассказал все, что знал о вражеских противотанковых средствах, о том какие танки есть сейчас и как будут эволюционировать танки будущего врага в ближайшие годы. О конструкции Т-34, нарисовал несколько эскизов, рассказал о всех его модернизациях , так же о том, что надо было бы сделать, все что обсуждалось на форумах, но что так и не было сделано: о рациональном наклоне броневых плит, о конструкции башни, о командирской башенке ,
– Откуда вы все это знаете? Вы же не танкист?
– Кошкин внимательно рассматривал мои эскизы, в которых смешались и Т-34, и ИС, и послевоенные танки, - Я думал о чем-то подобном, но далеко не обо всем, что вы сказали. Некоторые вещи я себе даже и представить не мог. Это гениально.
– Спасибо за комплимент, я не гений, просто я общался с опытным танкистом, это он все придумал. А в командовании кораблем и танком есть кое-что общее. Я еще хочу добавить очень многое, но уже не о танках.
– А о чем же?
– Видите ли танковые войска должны быть сбалансированными, и только танков для этого мало. В составе танкового полка или бригады должны быть не только одни танки, но и самоходная артиллерия ПТО, транспортно-заряжающие машины для перевозки боеприпасов, бронетранспортёры для перевозки приданных пехотных частей, самоходные зенитные установки, самоходная гаубичная артиллерия серьезных калибров. Нужны ремонтные мастерские, опять-таки мобильные, то есть на мощных грузовиках. Многое из этого можно создать путем переделки существующих, но уже морально устаревших танков. Броня БТ или Т-26 слишком слабая, но их ходовая часть вполне подойдет как носитель 107 мм гаубицы или 37 мм или спаренной 23мм или даже счетверенной зенитной установки. Это не говоря уже о том, что нормальный танк крупнокалиберный зенитный пулемет должен иметь свой штатный. А новый танк смог бы нести и 100 или даже 120 миллиметровое орудие ПТО, установленное в неповоротной рубке с усиленным бронированием, - я нарисовал еще несколько эскизов.
– Мда... Озадачили вы меня, однако. О многом из того что вы говорите мы даже и не задумывались. Да и не понятно, зачем все это нужно?
– Зачем? Это опыт войны, за отсутствие всего этого на фронте уже кровью заплачено, и если этого не сделать, то будет заплачено еще большей кровью, причем уже не испанской, а нашей...
– Считаете, что будет война?
– Михаил Ильич пристально смотрел мне в глаза.
– Да, увы, но нас нападут.
– Понятно...
Обсуждая разные танковые темы, мы засиделись далеко за полночь. Вопрос с ночлегом решился сам по себе - Кошкин не выпустил меня среди ночи, а любезно предоставил вполне удобный диван в своем кабинете. А утром подвез на вокзал. Я оставил ему свой адрес и пообещал, что если еще что-то важное вспомню, то напишу. И попросил беречь здоровье и не простужаться.
Я шел по перрону харьковского вокзала к своему поезду, а мне на встречу шла компания летчиков. Поравнявшись с ними, я козырнул, они ответили, и мы разошлись как в море корабли. Но что-то меня зацепило - лицо одного из летчиков показалось уж больно знакомым. Да, думаю это
– Здравия желаю товарищи командиры! Разрешите поговорить немного с вашим коллегой? Да, именно с вами. Я не задержу его больше чем на пару минут.
– Если не ошибаюсь, вы Алексей Маресьев?
– я продолжил, отойдя в сторону.
– Да, это я. Но разве мы знакомы?
– Это неважно, знакомы, или нет. Важно совершенно другое. Итак... Моя прабабка-цыганка была ведьмой и могла видеть будущее. Частичка ее дара перешла и ко мне. Так вот, Алексей, слушай внимательно и запоминай. Если хочешь прожить 90 лет не безногим инвалидом, а здоровым и Героем Советского Союза, то когда начнется война, и тебе прикажут прикрывать штурмовики, не лезь сам штурмовать, а выполняй приказ, на землю не отвлекайся и сбивай вражеские истребители. Запомнил?
– Дааа, - ответил ошарашенный летчик.
– Ну, тогда не смею больше задерживать, я побежал. Бывай!
На следующее утро я уже сходил с поезда в Одессе. Пробродив по городу, к вечеру отправился на улицу Артема...
Разговор с полковником пограничных войск Петром Сергеевичем Миронюком вышел очень тяжелым. Не то чтобы он мне не поверил или решил, что я брежу. Хуже, он, похоже, считает меня провокатором.
– Петр Сергеевич, вы, наверное, думаете обо мне как о сумасшедшем, или как о провокаторе, и прикидываете - а не доложить ли об этом разговоре по начальству, в НКВД?
– Вы правы, молодой человек, есть такая мысль, - Петр Сергеевич даже слегка улыбнулся.
– А вот с этим докладом я бы вам посоветовал повременить до конца ноября...
– А почему это повременить?
– Петр Сергеевич даже изволил меня перебить.
– Потому что "железному наркому" Ежову, и соответственно "ежовщине", приходит конец. Товарищ Сталин понял, что гражданин Ежов не справился с возложенными на него задачами, и потому скоро гражданин Ежов будет снят со свой должности. Ежову уже нашли замену. Буквально на днях, а возможно это уже и произошло, его заместителем будет назначен Лаврентий Павлович Берия, он сейчас Первый Секретарь ЦК КП(б) Грузии. Пару месяцев Берии потребуется на знакомство с наркоматом и передачу дел, а с первого ноября сего года Лаврентий Павлович будет назначен Народным Комиссаром Внутренних Дел. А Ежов будет поначалу переведен на должность наркома водного транспорта, а в следующем, 1939 году снят со всех должностей, осужден и расстрелян...
– Лаврентий Павлович Берия, говорите?
– услышав это имя,Петр Сергеевич задумался, и после долгой паузы продолжил, - Случайно вы не знаете, в конце 1917 года он был комиссаром в одной из частей на Румынском фронте?
– Да, это он. Берия действительно был на этом фронте в то время, я об этом тоже тут написал, - я кивнул на конверт с моими записями, лежащий на столе. - К концу ноября этого года произойдет еще много других очень важных событий, о которых я тоже написал, и вы сможет это все легко проверить. Думаю, что к зиме тогда докладывать о нашем разговоре будет вам куда как полезнее, если вы все еще будете хотеть это сделать...
– Хорошо, молодой человек, допустим так и будет. Но зачем вы мне все это рассказываете?
– А вот об этом мы поговорим позже, лучше всего через год. Думаю, что тогда вы перестанете меня считать бредящим сумасшедшим провокатором, - я улыбнулся.
– Хорошо, Сергей Иванович, давайте сюда ваши записи, и я подумаю над вашим предложением до осени. А за сим, до свиданья.
Я успел на поезд Одесса-Симферополь.
Я лежал на верхней полке в купе поезда и вспоминал все, что связано с авиацией.