Капитан Сатана или приключения Сирано де Бержерака
Шрифт:
Остальное весьма понятно. Мануэль и Жильберта полюбили друг друга. Признание невольно сорвалось у них с губ, и теперь будущее казалось им полным опасностей и ужаса.
Ровно через неделю после посещения Бен-Жоеля Роланд явился в замок Фавентин, прося свою невесту и ее родителей на бал, устраиваемый им на следующий день.
— Мне хотелось доставить вам удовольствие, маркиз, и я пригласил на этот вечер вашего друга Жана де Лямота, — учтиво добавил Роланд.
— Прево! Да разве вы забыли, граф, что общество подобных невежд, как мы, не может доставить ему удовольствия? — воскликнул маркиз.
— Уверяю вас, маркиз, что он придет, и наше общество будет ему интересно! — искоса поглядывая на Мануэля, проговорил Роланд.
Вечер, устраиваемый графом, не был делом одной минуты: Ринальдо уже давно готовился к этому празднеству, и Роланд тогда только стал рассылать приглашения, когда слуга заявил графу, что его приготовления кончены. Еще рано утром Бен-Жоэль получил записку, в которой рукой графа были написаны два слова: «Сегодня вечером». В то время как почтенное трио ловко расставляло силки, Мануэль тщательно прихорашивался перед зеркалом, напевая любовный романс, в котором имя Жильберты служило сладким припевом.
Вероятно, Роланд де Лембра имел много друзей, так как вечером в его салоне столпилось многочисленное блестящее общество. Здесь собралась почти вся знать Парижа. Несчастные гости задыхались в переполненных комнатах, но это ведь неизбежное и обычное зло всех званых вечеров и обедов.
Первое лицо, встреченное маркизом де Фавентин, был Жан де Лямот. На этот раз прево казался еще напыщеннее и серьезнее обыкновенного.
— Кого я вижу? Вы, серьезный мыслитель, ученый, — среди этой безумной толпы? — воскликнул маркиз.
— Юстиция везде уместна! — важно ответил старик.
— Надеюсь, однако, что вы являетесь сюда не в качестве судьи, а просто как друг дома?
— В качестве и того и другого, маркиз!
— Вы что-то очень серьезны сегодня! Неужели, вы еще досадуете на Бержерака и, надеясь встретиться сегодня с ним, думаете публично уличить его в ереси, святотатстве и колдовстве?
— Нет, но будьте уверены, что и его черед придет!
— А разве уже на кого-нибудь пришел? Кажется, все мы собрались здесь ради удовольствия, чтобы отпраздновать возвращение Людовика и разделить радость братьев. Неужели же, ничего не подозревая, мы подвергаем себя опасности? Быть может, здесь в доме таятся заговорщики?
— Нет! — сухо ответил судья.
— В таком случае я ничего не понимаю.
Судья тихо шепнул несколько слов на ухо маркизу.
— Неужели? Возможно ли? — удивился старик.
— Это правда, уверяю вас! Роланд де Лембра предупредил меня, и я исполню свой долг до конца.
— Странно, непостижимо! — бормотал маркиз, удаляясь с судьей.
Проходя в соседнюю комнату, они столкнулись с Жильбертой, шедшей рядом с Мануэлем; при виде их маркиз сделал движение, как бы желая отстранить молодого человека от дочери, но судья удержал его за руку.
— Успокойтесь, еще не время.
Войдя в зал, молодые люди уселись у открытого окна. Ночь была тихая и ясная; из сада врывалось благоухание цветов, и лишь иногда издали доносился шум голосов и взрывы хохота.
— Итак, вы говорите, что сразу узнали меня? — вполголоса спросил Мануэль, для которого начало их любви служило неисчерпаемой темой для разговоров.
— Да, с первого момента: вероятно, это просто было предчувствие, — ответила Жильберта.
— Вы наполняете мою душу невыразимым восторгом и гордостью! — воскликнул молодой человек. — О, неужели, несмотря на общественные предрассудки, несмотря на мнение света, вы все-таки любили меня, жалкого цыгана, уличного поэта, бродягу!
— Да, дорогой Луи, несмотря на все это я невольно любила вас и невыразимо страдала от сознания, что нам никогда не удастся соединиться; поэтому я поклялась в душе затаить это чувство глубоко в себе и лишь в горькие минуты утешать себя дорогими воспоминаниями моей первой, настоящей любви!
— О дорогая, милая Жильберта, когда же я вправе буду открыто объявить о своем счастье?
— Тогда, Луи, когда вы честно признаетесь во всем брату, как я решила признаться отцу.
— Брат… Я забыл о нем. Да, я вечно забываю. Боже, почему ты, возвращая мне имя, заставляешь делать выбор между неблагодарностью и счастьем?! — с тоской воскликнул Мануэль.
— Не Бога корите в этом, а меня! У меня не хватило мужества устоять перед волей отца, и, не любя, я дала слово. А теперь я не стану молчать!
— А Роланд?
— Ваш брат слишком справедлив и честен, чтобы злоупотреблять моим словом!
— Будем лучше жить настоящей минутой!
— Да, будем жить настоящим и надеяться на будущее! — проговорила Жильберта.
В это время в зале появился Сирано. Заметив молодых людей, он тотчас же подошел к ним. Скоро явился и Роланд. Встретив большую часть гостей, он на минуту удалился к себе в комнату, где уже дожидался Ринальдо.
— Все готово! — доложил слуга. Перекинувшись двумя-тремя словами, граф вернулся к гостям.
— А, вот и вы, — обратился он к Сирано. — Вы немного опоздали и заставили пас обождать с дивертисментом.
— С каким дивертисментом?
— Сначала будет исполнено несколько вокальных номеров, потом немного балета.
— Прошу вас, окажите мне честь распоряжаться сегодняшним вечером, вы — царица этого вечера, я же ваш скромный покорный слуга, — сказал он, обращаясь к Жильберте. — Можно начинать?
— Пожалуйста! — поспешно проговорила молодая девушка.