Капитан Сатана или приключения Сирано де Бержерака
Шрифт:
«То было время прекрасных итальянских и испанских авантюристок, сладострастных и надменных созданий, одинаково обожавших золото, кровь и духи; время любовных похищений, с балконами, веревочными шелковыми лестницами и прочими необходимыми атрибутами подобных похождений; время балетов, маскарадов, испанского волокитства, то серьезного, то безумного, то преданного до унижения, то пылкого до жестокости; время сонетов, романсов, дуэлей, попоек и безумных игр». [2]
2
Теофил Готье «Les Grotesgues». (Примеч. пер.)
Таков был водоворот, куда Сирано втолкнул своего молодого друга.
Сам Сирано, несмотря на столь опьяняющую обстановку, вел тихую, мирную жизнь поэта-философа; Роланд же, наоборот, сразу окунулся во все удовольствия и развлечения, какие ему предоставляло его богатство. Он безумно швырял деньгами, устраивал вечера, балы, ослеплял женщин своей щедростью, мужчин покорял удальством и очень быстро опьянел от подобной жизни.
Но скоро появилась и обычная в таких случаях усталость; он почувствовал необходимость отдыха. И здесь на выручку его явился тот же Савиньян. Будучи другом маркиза де Фавентин, мирно жившего в своем старом замке на острове святого Людовика, Савиньян представил Роланда старому маркизу. Тут молодой человек нашел необходимый покой. Вскоре Роланд страстно влюбился в единственную дочь маркиза, 19-летнюю красавицу Жильберту, и, не долго думая, открылся в своих чувствах маркизу.
Тогда, точно так же как и теперь, не особенно охотно женились на бесприданницах, так что маркиз принял предложение графа с величайшей радостью, и через два месяца так называемое «счастье» Жильберты было решено.
Что касается молодой девушки, спрошенной для виду, то, не особенно раздумывая, она дала свое согласие: сердце ее было еще свободно, притом она видела, что этот брак представлял из себя весьма выгодную партию. Необходимые переговоры были очень скоро закончены, и граф де Лембра торжественно был объявлен женихом белокурой красавицы Жильберты.
В эти два месяца Жильберта уже свыклась с мыслью стать графиней.
Она равнодушно ждала этой свадьбы, или, вернее, охотно бы взяла свое слово назад, если бы ее не останавливало неизменное послушание воле родителей, внушенное ей еще с детства.
V
Замок де Фавентин помещался в глубине сада, обнесенного решеткой, спускавшейся к Сене. Сидя на террасе у ворот ограды, Жильберта часто любовалась живописной рекой, плескавшейся внизу у ее ног. Здесь она читала, мечтала или болтала с Пакеттой, своей горничной и наперсницей.
Однажды утром обе девушки по обыкновению заняли свои обычные места, в тени каштана, живописно раскинувшего свои густые ветки.
Обе они о чем-то оживленно болтали вполголоса, низко наклонившись друг к другу, так что белокурые волосы Жильберты совершенно касались черных кудрей Пакетты.
Хорошенькие щечки Жильберты рдели от возбуждения, как цветок персика.
— Давно ли это продолжается? — спросила Пакетта, внимательно выслушав возбужденный рассказ своей госпожи.
— Вот уже три недели.
— Неужели?
— Да, ровно три недели я ежедневно нахожу утром у себя на балконе букет цветов и в нем стихи.
— Преподносить букеты ежедневно — это легко, конечно, но стихи… Одно из двух: или этот любезный незнакомец талантливее наших модных стихоплетов, или у него в памяти приготовлен большой запас стихотворений на случай.
— У тебя злой язык!
— Можно ли мне задать вам один вопрос?
— Говори!
— Скажите мне откровенно, положа руку на сердце, какое впечатление производит на вас появление этих стихов и букетов?
— Кажется, я немного безрассудна!
— Я не понимаю вас, барышня, это не ответ!
— Хорошо, так знай, что меня возмутила смелость этого незнакомца!
— Ну конечно, — а потом?.. — Потом я привыкла!
— До такой степени, что теперь?..
— Теперь мне кажется, что я не могла бы ему запретить этого тайного обожания, раз до сих пор я не остановила его.
— И вы не подозреваете, кто бы это мог быть? — Уверяю тебя, не могу догадаться.
— Неужели никого нельзя заподозрить?
— Буквально никого!
— А графа де Лембра?
— Моего жениха, что ты! Он видится со мной ежедневно, свободно может говорить, когда ему вздумается. К чему бы ему эти таинственные подношения букетов и цветов?
— Может быть, простое внимание!
— Нет!
— В таком случае, может быть, простое испытание?
— Граф не нуждается ни в испытании меня, ни в покорении моего сердца. Он так же уверен в моей верности, как в слове моего отца!
— Стало быть, все это ни к чему?
— Да, ни к чему! Через месяц моя свадьба. И воспоминание об этом странном приключении лишь вызовет у меня лишнее сожаление!
— Лишнее сожаление?! Вот видите, вы не любите графа де Лембра и все-таки выходите за него замуж.
— Но что же мне делать?
— Вам нужно отказать! Честное слово, я бы и минуты не колебалась! — проговорила Пакетта, энергично встряхивая хорошенькой головкой.
— Ты — дело иное, ты свободна. Ты не обязана заботиться о семье, не обязана поддерживать чести рода!
— Да, это правда, но…
— Если бы даже я отказала, так ведь решение отца тверже моей воли! — грустно продолжала Жильберта.
Да, Пакетта, ты счастливее меня: ты свободно можешь любить, а я любить не смею!
В саду послышались голоса. Жильберта вздрогнула и замолчала. В тот же момент на террасе появилась маркиза де Фавентин под руку с графом. Жильберта невольно вскрикнула от неожиданности.
— Я, кажется, испугал вас? — спросил Роланд.
— Нет, это так! — пытаясь улыбнуться, ответила молодая девушка.