Капитан. Наследник империи
Шрифт:
Содара, конечно, понимал – спорил из страха за жизнь капитана.
– Ну-ну, – со смехом говорил капитан. – Покажи-ка мне лучше, как у вас тут принято меч держать.
Принц хватался за голову, но показывал. Немец запоминал.
Приковылял из госпиталя Кави, потребовал права выступить против Хастагры лично. Был оттаскан за уши и принужден к демонстрации ещё каких-то хитрых поз. Немец запоминал.
Никаких фигур и приёмов он смотреть и не собирался, разучивал только позы поэффектней; «разучивал», конечно, – это громко сказано:
Содара с Кави переглядывались и пожимали: человек – плечами, эльф – ушами. В последнее время эти двое стали неплохо понимать друг друга, но капитана оба понять не могли.
– Старший сын Ангъула – лучший мечник Степи, – говорил Содара. – И дело отнюдь не в одном лишь несомненном его превосходстве в силе и выносливости, но и в неподдельном мастерстве. Даже мои шансы в бою один на один с орком обыкновенных способностей всего лишь чуть выше половины. Супротив Хастагры же…
– А без меча?
– Это самоубийство, капитан!..
– Не привыкать. Полагаю, вряд ли у них военная аристократия так уж часто на кулачках дерётся, а?
Содара наскоро нашёл среди воинов нескольких, кто знал манеру безоружного боя орков. Их Немец выслушал с куда большим вниманием.
– Вот так-то, – сказал он наконец, с немалым удовлетворением убеждаясь, что законы развития воинских ремёсел во всех мирах примерно одинаковы. – Содара! Добровольцами в круг идут вот кто…
Капитан неторопливо спустился к назначенному месту – там же, в центре низины. Лениво придержал Ленту.
Хастагра – теперь почти полностью голый, в плахте и шлеме – сидел на чурбаке. Двое «зелёных человечков» из орочьей половины круга разминали своему вождю мышцы могучей спины.
– Кобыла, – сказал Хастагра, поднимая личину, – человечий воин ездит на кобыле!
Орки засмеялись послушно, но от души.
– Смеётся над кобылой тот, кто не осмелится смеяться над её хозяином, – спешиваясь, сказал капитан. – Я не думал, что будущий вождь Степи окажется таким трусом.
Хастагра коротко рассмеялся – маска загудела.
– А я не думал, что ты настолько глуп, человек, – презрительно ответил он, вставая с чурбака и расправляя спину. – Иначе вместо благородного поединка раздавил бы тебя голыми руками, как давят крми.
Немец внутренне возликовал.
– Понимаю, – сказал он, неторопливо снимая бушлат, – на мечах-то тебе ничего не светит.
Мужчины стали друг напротив друга. Воины обеих сторон формировали неровный круг. Капитан поднял руку и слегка прищёлкнул пальцами; к нему немедленно подбежал один из гвардейцев и, сгибаясь в низком поклоне, протянул аккуратно связанную циновку.
Немец взялся за перевязь; циновка развернулась с мерным шелестом. Людская половина круга с благоговейными возгласами опустилась на колени. Орки застыли в недоумении.
Капитан протянул руку к ставшему видимым теперь мечу. Провёл пальцами по тусклому
Немец поднял оружие и, закрыв глаза, приложил себе ко лбу. От суеты последних дней голова немного болела, металл лезвия удивительно приятно холодил кожу. Капитан постарался, чтобы со стороны это казалось каким-то особым воинским ритуалом – сделал постное лицо и мужественно напряг скулы.
– Это ещё что? – поинтересовался Хастагра, не выдерживая продолжительного молчания. Он уже взялся за собственный меч – великолепный полностью стальной клинок.
Капитан выждал ещё пару мгновений и лишь затем недовольно раскрыл глаза.
– Ты знаешь, что это, – ответил он с торжествующей полуулыбкой.
– Нет. Не знаю.
Немец старательно удивился. Плавным движением он принял одну из тех поз, что демонстрировали ему Кави и Содара.
– Любопытно, – мягко сказал капитан, – ты ничего не чувствуешь?
– Вонь? – с раздражением спросил орк. – Ты всё-таки обделался от страха?
– Князь! – окликнул капитан, не оборачиваясь и храня безмятежную полуулыбку. Один из гвардейцев немедленно подбежал к нему из круга. – Князь, отвечай, что за клинок держу я сейчас в руках?
– Это ж Пагди, государь, – подобострастно дыша, ответил гвардеец. – А только это ж любой князь знает, что это ж Пагди. Вот которые суров не чтят…
– Благодарю тебя, князь, – взмахнул ладонью Немец, перетекая в следующую позицию. Гвардеец поклонился ещё ниже и бегом вернулся в круг.
– «Пагди»? – иронично спросил орк.
– Любой воин царской крови немедленно признал бы этот меч, – так же мягко, но с поразительной для него самого надменностью сказал капитан. – Я признаю Пагди. Его Величество признаёт Пагди. Даже младший князь Пачима признаёт Пагди. Но ты не признал Пагди. Ты не признал Пагди, меч истинных царей. Либо ты не воин, либо… твоя матушка не отличалась скромностью, а, Хастагра? А мудрый Ангъул – он-то хоть знает, от кого на самом деле его старший сын?
На последних словах Немец повысил голос, и теперь уже воины Варты взорвались издевательским хохотом и свистом.
Хастагра стиснул рукоять меча. Кожа его ещё больше посерела, многочисленные шрамы на ней потемнели. Но самообладания орк не утратил, и Немец убрал палец с крючка спрятанного в кармане пистолета.
– Один порез, – подзудил капитан противника, – единственная царапина. Ты готов умереть?
– А ты уверен, что сумеешь нанести мне эту царапину? – зарычал орк, взмахивая собственным клинком. – Я лучший мечник Степи, и я…
– Лучший – по сравнению с тем зелёным сбродом, который был перебит у гробниц одним-единственным эльфом? – презрительно осведомился капитан. – Твой младший брат уже рассказал тебе про свой позор, а, Хастагра? Эльф, Хастагра! Всего лишь жалкий эльф! А знаешь ли ты, кто учил этого эльфа бою на мечах?..