Капитан
Шрифт:
Обед прошел весело, с немалым оптимизмом. Пили за Государя, победу в войне и дам.
— Поднимаю бокал за наших жен и подруг, дабы они никогда не встречались! — в очередной раз провозгласил Храбров, чем вызвал волну искреннего веселья. Атмосфера за столом располагала к легкой беседе обо всем подряд. На время трудности были забыты, моряки просто наслаждались жизнью. За исключением нескольких человек, чье мнение не было решающим в кают-компании, все прочие испытывали воодушевление. Расходились все сытые, довольные и немного сонные, как часто бывает после обильной трапезы.
— Не понимаю тебя, Сережа, — заметил Колчак, обращаясь к Януковскому. — Чем ты недоволен?
—
— Мне кажется, ты драматизируешь, — Колчак потрепал товарища по погону. — Брось дуться, словно институтская барышня. В действиях Цезаря есть логика. Кажется, он хотел удивить японских шпионов. Это же ясно. А то, что мы непозволительно много болтаем — железный факт. Надеюсь, с этим ты спорить не станешь?
— Может, и есть такое, но мне теперь новый курс прокладывать, — все еще кипел Януковский.
— И что? Подумаешь, часик над лоциями посидишь, тем более, до Шанхая путь прежний. В общем, заканчивай с этой канителью. Нас ждут славные деньки, путь до Владика неблизкий.
Януковский что-то буркнул, все еще до конца не убежденный. А крейсер тем временем спокойно себе шёл на четырнадцати узлах, оставляя позади одну милю за другой. Море было относительно спокойно, на глаза если кто и попадался, то в основном пассажирские парохода и пакетботы. Разведка сообщала, что основные силы японцев находятся в Сасебо, а их небольшие крейсерские группы по два-три корабля если и заходят в Желтое море, то держатся ближе к Корее. Бохайский пролив пересекли быстро. На параллели Сеула, когда на правом траверзе в пяти милях виднелся мыс Шантунг, далеко в море показались три дыма. Тотчас сыграли «дробь» боевой тревоги. Взбежавшие на мостик Храбров и Харитонов около минуты изучали обстановку, прежде чем капитан скомандовал полный ход. Крейсер начал медленно наращивать скорость и вскоре вышел на двадцать один узел. Японцы, которых удалось опознать как «Асаму», «Мацусиму» и «Такасаго» некоторое время держались позади, стараясь угнаться. Они успели сделать около десятка выстрелов, но снаряды ложились далеко и серьезного вреда от них ожидать не приходилось.
«Наследник» шёл легко, словно играя, позволяя самураям надеяться на успех. Более быстрые «Асама» и «Такасаго» оставили позади «Мацусиму», держась за кормой российского крейсера на расстоянии шестидесяти кабельтовых.
— Мы, конечно, можем принять бой, но у нас другая задача! — весело объявил Храбров, оглядывая офицеров. — Эх, жаль, но три готовых к бою крейсера даже для нас перебор. А вот если у врагов не будет «Мацусимы» мы посмотрим, что можно сделать.
— Что, примем бой? — взволнованно спросил Рощин.
— Поглядим. Думаю, самураи скоро отстанут, да и у нас иные цели. После боя, даже самого благоприятного, вряд ли мы сможем продолжить путь во Владивосток. Хотя, искушение велико…
Как Храбров предполагал, так оно и случилось. Японцы достаточно быстро сообразили, что с ними просто играют, а отрыв от «Мацусимы» может принести и некоторые проблемы. Еще минут через двадцать враг понял, что русских ему не догнать и закончил преследование. «Асама» напоследок отстрелялась главным калибром, но снаряды упали так далеко, что вызвали одни лишь усмешки. Сам же «Наследник» за время преследования не произвел ни одного ответного выстрела.
Убедившись, что опасность миновала, капитан еще некоторое время постоял
На этом все разнообразие закончилось. Ночь прошла спокойно, Колчак отстоял свою вахту и завалился спать.
До Шанхая крейсер дошел за тридцать часов. Море было ласковым, а температура поднялась до двенадцати градусов выше нуля. В бинокли было видно великое множество внушительных пароходов, грузовозов и барж, буквально заполонивших гавань. Устье реки Янцзы казалось внушительными воротами, открывающим дорогу вглубь континента. Тут и там скользили джонки и легкие рыбацкие лодки. В самом порту стояла японская канонерка, но в нейтральных водах опасаться ей было нечего.
Колчак не отказался бы пройти по древним улочкам китайского города, за копейки сшить приличный костюм и прикупить какую-нибудь безделушку для мёрзнувшей в Иркутске Софьи, но сейчас было не до этого. Как и планировалось, «Наследник» показал себя, подымил трубами, да и пошел дальше, строго на зюйд*.
Дождавшись очередной ночи, крейсер круто изменил курс, взяв направление ровно на восток. Пользуясь темнотой, он всю ночь шел в хорошем темпе. Утро 13 апреля выдалось чудесным — спокойным, теплым, ласковым. Поднимающее солнце било прямо в глаза, в крейсер продолжал резать мелкую волну.
Вытянувшийся длинной цепочкой архипелаг Рюкю принадлежал Японии и насчитывал около ста островов. Не все они были обитаемы, но на некоторых люди проживали. Редкие рыбаки имели возможность увидеть чужой крейсер. Дым из труб, который могли заметить за несколько миль, выдавал любой военный корабль. С этим ничего нельзя было проделать, но курс проложили между покрытых лесом Тосимой и Ямами, в проливе, шириной восемьдесят две мили. К тому же телеграф на острова еще не провели, так что быстрого разоблачения «Наследнику» не грозило. Наблюдатели на мачтах видели вдали несколько рыбацкий джонок, но ни пароходов, ни тем более военных судов на глаза им не попалось.
— Будем надеяться, что даже если нас и опознают, то Того узнает об этом не быстро, — резюмировал Храбров. Большего сделать они ничего не могли, а топить нищих рыбаков не имело смысла.
После архипелага начался переход в пятьсот восемьдесят миль к острову Хатидзё, во время которого из-за мелких неполадок по ходовой части пришлось потратить сутки на ремонт. Крейсер огибал Японию с юга, причем далеко от берега и шёл по пустынным водам, в которые редко кто забредал. Они пересекли основные торговые маршруты, а тех, кто двигался в Японию из Австралии или Новой Зеландии замечали издалека и уходили в сторону. Безусловно, их видели, но поди опознай непонятно кому принадлежащий крейсер с расстояния в восемьдесят кабельтовых.
Обогнув Хатидзё с юга, «Наследник» снова изменил курс и теперь пошел на норд. Начался самый важный момент всей операции. Японцы имели военные корабли на своем восточном побережье, но их было мало и особой опасности они не представляли.
На параллели Токио, находясь в двух сотнях миль от берега, крейсер наконец-то начал досматривать попадающиеся навстречу суда, идущие из США. Первый опыт оказался неудачным — они остановили сухогруз «Вирджиния». Досмотровая партия обнаружила на нем лишь пшеницу да рожь. Перепугавшийся капитан клятвенно заверял, что торговые дела нанявшей его фирмы никакого отношения к войне не имеют, и ничего запрещенного на борту нет. Возможно, он говорил правду, но мог и лгать. В любом случае, его пришлось отпустить. Еще один транспортник вез кожу и лен, тоже вполне себе мирные грузы. Пришлось отпустить и этих.