Капитуляция
Шрифт:
Ее сердце учащенно забилось. Конечно, иначе и быть не могло. Независимо от обстоятельств, независимо от нависшей опасности, Эвелин всегда приходила в трепет при встрече с Джеком.
Спустившись вниз, Эвелин услышала ровные, тихие голоса, доносившиеся из кабинета. Последовав туда, она остановилась на пороге.
Братья сидели на диване. Лукас развалился на подушках с бокалом красного вина в руке. Джек казался напряженным. Стоило только Эвелин появиться в дверном проеме, как Джек вскочил и прошагал к ней.
— Как Эме?
— Она крепко спит, —
Джек на мгновение задержал на Эвелин взгляд.
— Итак, теперь мои заклятые враги охотятся на тебя.
Эвелин тут же приуныла.
— Бетт вынудили дать показания. Она призналась в этом.
— Конечно же её заставили. Но какое это имеет значение? — его серые глаза вспыхнули. — Выдан ордер на твой арест, Эвелин. Из-за меня ты стала беглянкой и преступницей.
— Меня вряд ли можно назвать преступницей! — возразила Эвелин. Впрочем, разве она сама не думала то же самое?
— Если и есть какая-то разница между тем, чтобы находиться в розыске по обвинению в нарушении закона и бежать от этого обвинения, то не стоит вдаваться в такие тонкости, — резко бросил Джек.
— Но ты винишь во всём себя! — вскричала Эвелин.
— А кого ещё в этом винить? — риторически вопросил он. — Как же мне не хочется, чтобы вам с дочерью приходилось жить вот так!
— Мне это известно, — сказала она. — Я и сама не хочу так жить. Но это не изменит ни прошлое, ни мои чувства к тебе.
Его глаза замерцали.
— Сейчас ты должна меня ненавидеть.
— Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя.
Джек в отчаянии отвернулся:
— Я отправил тебя к Джулианне, чтобы уберечь от опасности. Проклятье!
Эвелин коснулась его спины:
— Теперь мы в безопасности.
Он обернулся, и их взгляды встретились. Эвелин заставила себя улыбнуться. Наконец-то смягчившись, он нехотя протянул:
— Возможно. Но надолго ли?
— Доминик и Саймон собираются воспользоваться своими связями, чтобы аннулировать ордер на арест. Один вроде бы вхож в круги Питта, другой — в круги короля.
— Хорошо. — Джек раздраженно взглянул на неё. — И в тот самый момент, когда они добьются этого, ты сможешь вернуться к Джулианне!
Бросив на неё ещё один мрачный взгляд, он принялся в волнении расхаживать по комнате.
Теперь Эвелин встретилась с изумленным, сосредоточенным взглядом Лукаса. И тут же покраснела до корней волос. Если раньше брат Джека и не знал, что они были любовниками, то теперь наверняка это понял.
И вдруг, уже не в первый раз, Эвелин задумалась о том, чтобы поселиться на Лоо-Айленде, с Джеком. Они решили, что продолжать роман слишком опасно, и всё же это не удержало их от того, чтобы заняться любовью недавней ночью, в Бедфорд-Хаус. Эвелин не могла себе представить, как будет жить под одной крышей с Джеком, день за днем, и не делить с ним постель с наступлением ночи. Ей казалось, что в этом не было ни малейшего смысла.
Лукас допил свое вино и поднялся с дивана.
— Мне
Она подошла к Лукасу:
— Не знаю, как благодарить тебя за всё, что ты сделал.
Лукас улыбнулся:
— Ты для меня — как ещё одна сестра. — Он искоса взглянул на брата. — Я всегда помогу, чем смогу.
Лукас отсалютовал Джеку, на прощание добавив:
— Я сообщу сразу же, как только что-нибудь узнаю.
Джек стоял у окна, сжав кулаки. Небо снаружи совсем посветлело, всходившее солнце окрасило его розовато-лиловыми пятнами. Он ничего не ответил.
Эвелин осторожно переводила взгляд с одного брата на другого, а в её душе нарастала тревога.
В этот самый момент она уже не сомневалась, что Лукас имел в виду не её затруднительное положение, а войну и, возможно, вторжение в бухту Киберон.
Забрав сюртук, Лукас вышел из кабинета. Эвелин повернулась к Джеку.
— Вы обсуждали не меня — вы обсуждали войну, — мягко, без тени упрека заметила она.
— Мы действительно обсуждали тебя, Эвелин, причем довольно подробно.
Сердце оборвалось у неё в груди.
— У меня есть поводы для беспокойства?
— Нет. О тебе я отзывался лишь в самых восторженных тонах. — Его серые глаза загорелись. — Если бы я мог придумать другое место, чтобы спрятать тебя, я отвез бы тебя туда. Мы ведь согласились, что нам лучше держаться друг от друга подальше.
Эвелин вспомнила об их кратком свидании четыре дня назад. Они занимались любовью — с исступлением, неистово, но у них не было возможности поговорить о шпионской деятельности Джека, о войне или о чём-нибудь ещё, в том числе об их чувствах друг к другу.
— Может быть, я не против пожить пока здесь.
— А ты должна быть против, Эвелин. Ты должна сильно возражать.
— Никто не знает, что я здесь, кроме твоей семьи.
Он медленно направился к ней.
— Моряки знают.
— Они не знают, кто я. — Её тело сковало напряженностью. — У нас вообще не было шанса поговорить… недавней ночью.
Джек остановился перед ней.
Я не хочу говорить о войне, Эвелин, и о том, как это затрагивает нас.
— Это несправедливо, — тихо отозвалась она. — Возможно, я смогу заставить тебя передумать. — Она сжала Джека за плечи и, встав на цыпочки, потянулась к нему, добавив: Я, разумеется, не хотела, чтобы меня стал преследовать капитан Барроу, но в этой истории есть и свое преимущество, ведь я сейчас — рядом с тобой.
— Думать так может только очень глупая женщина, — сказал Джек, наклоняясь к Эвелин. Он легонько коснулся губами её губ. — Ты права. Никто не знает, что ты здесь. — И он притянул её ближе, уже пылко, с жадностью припав к её губам.
«Я — не глупая женщина, — подумала Эвелин, — я — влюбленная женщина».
Эвелин смеялась. Она сидела на берегу, зарыв босые ноги в песок, пока Эме носилась у самой кромки воды с ведерком в руке, проворно уворачиваясь от накатывающих волн.