Капитуляция
Шрифт:
— Поднимитесь на сторожевую башню и будьте начеку, — приказал Джек. — Я надолго не задержусь.
Насупившись, его люди вытащили лодку на песок. Джек не винил их за проявление недовольства. Они оставили французский Роскоф на рассвете, и члены команды с нетерпением ждали встреч с семьями. Большинство его людей жили в маленькой деревне Лоо или её окрестностях. Они уже направлялись к дому Джека на острове, Лоо-Айленд, но капитан неожиданно решил отклониться от курса.
Когда его люди скрылись из вида, направившись вверх по пролегавшей между утесами тропинке, Джек стал подниматься
Именно тогда, восемь лет назад, Джек и познакомился с Фарадеем, встретившись с ним в трактире в Бодмине. Там контрабандист сумел убедить аристократа в том, что доход от инвестиций окажется стоящим, — в итоге так и произошло. Фарадей был одним из самых важных деловых партнеров Джека. Вот и теперь Роберт оживился, узнав о хранившемся на складах в Роскофе высококачественном китайском шелке, который Джек собирался купить во время своего следующего рейса.
Грейстоун знал, что Роберт захочет получить кусок этого пирога.
И Джек не уставал повторять себе, что именно это было единственной причиной, по которой он сейчас с трудом поднимался к боковой двери дома. Джеку было решительно наплевать, что Эвелин д’Орсе выросла в Фарадей-Холл. Он узнал о том, что Эвелин была племянницей Роберта, на прошлой неделе. Пока она объездила весь Корнуолл, расспрашивая о нем, Джек тоже навел кое-какие справки.
«Оказывается, жизнь полна таких вот маленьких совпадений!» — мрачно подумал он.
Конечно, когда Джек впервые бросил якорь в этой бухте, Эвелин уже не жила в Фарадей-Холл — она была невестой в Париже. Или, возможно, новобрачной в сельских окрестностях Луары. Не важно.
Эвелин вышла замуж в шестнадцать; Джек очень хорошо запомнил то, что она ему сказала.
Их дорожки наверняка пересеклись бы намного раньше, если бы она не вышла замуж за французского графа.
Джек предположил, что это тоже было совпадение — или ирония судьбы?
Он не знал, почему эта мысль так донимала его. Он не мог понять, почему Эвелин д’Орсе по-прежнему так прочно сидит в его сознании. Он только что совершил очень успешный рейс во Францию. Он привез французским республиканцам крупную партию шерстяной ткани и металлических люверсов. А потом встретился с одним из лейтенантов Кадудаля, передав ему полученную от Уорлока информацию, а заодно и десять дюжин карабинов, пять дюжин пистолетов и порох, которого хватило бы на втрое большее количество оружия. Передачу оружия тоже устроил Уорлок.
Теперь же Джек стучал в кухонные двери с задней части дома, спрашивая себя, не превратился ли в законченного глупца. В этот самый момент он мог сидеть в своем доме на острове со стаканом хорошего шотландского виски в одной руке и красивой распутной девчонкой из деревни в другой.
Правда, он почему-то был совершенно не расположен к забавам с деревенской красоткой. Постучав в дверь, Джек, сгорая от
— Капитан Грейстоун! — взволнованно выдохнула она. — Вы пожаловали так неожиданно!
Джек был раздражен, так что одарил кухарку самой широкой, самой обольстительной и опасной своей улыбкой.
— Лорд Фарадей дома?
Он никак не мог вспомнить имя служанки.
— Он в кабинете, сэр, — улыбнулась в ответ кухарка, опустив ресницы.
Джек давно привык к удачным стечениям обстоятельств и совсем не удивился, что хозяин оказался дома. Он жестом попросил служанку проводить его к Фарадею, и та повела его через весь дом. Джек знал дорогу, но следовал за ней.
Особняк был возведен двадцать лет назад отцом Роберта, Дэвидом Фарадеем. Это был великолепный дом, построенный в раннем георгианском стиле, с полами из бежевого мрамора в холле и паркетом в остальных помещениях. Стены были увешаны произведениями искусства пусть и не шедеврами, но всё же довольно славными. Прихожую украшали бронзовые бюсты на постаментах. Дом не мог похвастать чрезмерной обстановкой, но в гостиной лежал большой красивый кораллово-синий ковер из Персии, другие прекрасные ковры устилали полы музыкальной комнаты и кабинета. Большая часть мебели была сделана на заказ. С потолков свисали позолоченные люстры. За эти годы Роберт явно сколотил целое состояние.
Джек подумал об Эвелин, которая жила в доме почти без мебели и в отчаянии хотела нанять его, чтобы отправиться во Францию и забрать какие-то семейные реликвии. Судя по всему, она хотела их продать. И как мог муж Эвелин оставить её и их дочь в столь бедственном положении?
Он явно не исполнил свой долг по отношению к семье — впрочем, это было не его, Грейстоуна, дело. Он вздохнул, когда служанка постучала в дверь кабинета Роберта.
Увидев Джека, Фарадей расплылся в лучезарной улыбке.
— Какой приятный сюрприз! — воскликнул он, бросаясь вперед. Роберт был одет повседневно, в домашнюю куртку, в пепельнице горела сигара, а рядом стоял бокал французского бренди.
Обернувшись, Джек поблагодарил служанку, а когда она удалилась, закрыл за собой дверь. Кабинет представлял собой огромную комнату с целой стеной, занятой книгами, несколькими зонами отдыха и большим письменным столом, стоящим у окна, из которого открывался вид на бухту. Повернувшись к Роберту, Джек пожал ему руку.
— Я только что вернулся из Роскофа. И решил заехать сюда по пути домой, потому что совсем недавно видел склад, битком набитый всевозможным шелком, какой нам не доводилось видеть с тех пор, как началась война.
Глаза Роберта просияли, он повернулся и налил Джеку бокал превосходного французского бренди — того самого, который если Грейстоун и перевозил контрабандой, то только для себя. Роберт предложил и сигару, которую Джек с благодарностью принял. В эти нелегкие времена немного самого лучшего табака доставлялось из Виргинии или Северной Каролины и Южной Каролины, но, когда Джек затянулся дымом, улыбаясь от удовольствия, он понял, что эта сигара была произведена где-то ещё.