Капитуляция
Шрифт:
Джон протянул Эме тарелку, до краев наполненную яствами, и Эвелин благодарно улыбнулась кузену.
Вскоре все уже сидели на полу, скрестив ноги, с бокалами вина и полными тарелками. Трев расположился справа от Эвелин, Эме — слева.
— Как прошла поездка в столицу? — с улыбкой спросил Трев.
Эвелин тут же решила, что ни в коем случае не станет ему лгать.
— Сказать по правде, я чудесно провела время. Я гостила у леди Педжет.
На его губах по-прежнему играла улыбка, но глаза вдруг посерьезнели.
— Понятно. Я
Эвелин прикусила губу.
— Я и не была с ней знакома. И всё-таки нанесла ей визит.
— Это меня нисколько не удивляет — ты ведь так решительна. — Трев по-прежнему улыбался, но его взгляд становился всё мрачнее. — Я ещё не виделся с Грейстоуном, Эвелин, так что не смог передать ему твою просьбу.
Она замялась. Сейчас ей уже не требовалось, чтобы Трев просил Джека о чём-то ради неё.
— Хотя я и против того, чтобы ты вела с ним какие-либо дела, и твои намерения меня по-прежнему беспокоят, я — твой друг, Эвелин, и лишь хочу помочь всем, чем только смогу.
Эвелин замерла, она очень боялась ненароком покраснеть. Только бы Трев не догадался о разгорающемся между ней и Джеком влечении!
— Я очень признательна тебе за беспокойство. И рада, что мы — снова друзья, по прошествии стольких лет.
Он пристально взглянул на неё.
— От души надеюсь, что ты говоришь искренне. Я и представить себе не мог, что наше общение возобновится, но, положа руку на сердце, я очень рад, что ты вернулась в Корнуолл.
— А мне очень жаль, что после такой долгой разлуки мы не встретились при других обстоятельствах.
— Конечно, мне тоже жаль, — серьезно подхватил Трев.
Эвелин поняла, что он подумал о смерти своей жены, точно так же, как она вспомнила о кончине Анри.
— Так тебе удалось пообщаться с Грейстоуном? — спросил Трев. — Или, быть может, он сам вышел с тобой на связь?
Неужели её щеки ярко вспыхнули?
— Да, мы пообщались. Мы разговаривали, кратко, скорее на ходу, в Бедфорд-Хаус.
Улыбка исчезла с его лица.
— И что же, вам удалось решить тот важный вопрос?
Трев внимательно на неё посмотрел.
Эвелин поставила на пол бокал вина.
— Мне хотелось бы довериться тебе, Трев, но лучше этого не делать.
— Что ж, я никогда не стал бы ничего выпытывать. Как я понимаю, вопрос не решился, — мрачно констатировал он.
— Почему ты так против того, чтобы я вела с ним дела? Большинство здешних мужчин и женщин такого высокого мнения о нем…
— И мне это прекрасно известно. — Трев сделал глоток вина. — Он — замечательный моряк, Эвелин, великолепный контрабандист и, возможно, умный шпион, работающий на одну или даже на две страны.
Эвелин вздрогнула, потрясенная его словами, а Трев продолжил:
— И сказать по правде, он — мой друг. Я знаю его столько же, сколько тебя. Но ты слишком красива, чтобы ускользнуть от его внимания, а он — дамский угодник,
Все-таки она покраснела! «Сестра Джека сказала в точности то же самое», — подумала Эвелин, осторожно отведя взгляд.
Как я понимаю, твой вопрос касается фритредерства.
Случайно знаю, что твой муж некоторое время участвовал в подобных делах, но это было давно. — Трев помедлил, не решаясь продолжить, и задумчиво поболтал красное вино в бокале. — Грейстоун, должно быть, рвется тебе помочь, — после долгой паузы произнес он. И это явно был вопрос.
Эвелин сделала глоток шерри. Ну что она могла ответить?
— Не хочу тебя обманывать. Мне требуются услуги контрабандиста, и Джек согласился мне помочь.
— Так теперь он для тебя просто «Джек»? Грейстоун добивался твоего расположения?
Эвелин вмиг вскочила, пролив немного шерри.
— Ты спрашиваешь ужасные вещи, — ошеломленно вымолвила она.
Тревельян тоже поднялся.
— Ты так взволнована… Ведь ты никогда не выходишь из себя. Мне кажется, это лишь подтверждает то, что хотя бы раз он позволил себе весьма неприличные заигрывания. Но, с другой стороны, разве он мог удержаться? — Голубые глаза Трева потемнели и стали почти синими.
Что это значило? И что ей следовало на это ответить? Эвелин не хотела лгать Тревельяну.
— Уже поздно, — выжала она из себя после затянувшейся паузы. — Эме давно пора ложиться спать. Ты меня извинишь?
Понимая, что Трев быстро догадается о незаконном характере дела или, ещё хуже, заподозрит её в интересе к Джеку, Эвелин позвала Эме, которая уже готова была заснуть прямо на полу.
— Пойдем-ка, дорогая, пожелаем нашим гостям спокойной ночи.
Но Тревельян схватил Эвелин за руку.
— Ты даже не отрицаешь это! — воскликнул он.
Эвелин снова прикусила губу.
— Я — взрослая женщина. И в состоянии справиться с одним-двумя проходимцами.
— Я не хочу, чтобы он грубо обращался с тобой, Эвелин, и не хочу, чтобы он причинил тебе боль.
Ты достаточно настрадалась. Если ты свяжешься с ним, он обязательно заставит тебя страдать!
Эвелин задрожала, почему-то встревожившись.
— Не скажу, что собираюсь связаться с ним, по крайней мере, не так, как ты думаешь.
Он пытливо взглянул на неё:
— А ты не помнишь, что когда-то мои чувства к тебе были более чем дружескими?
— Это было давным-давно, — тихо произнесла она.
— Да, с тех пор прошло много лет, сейчас мы оба старше, мудрее и абсолютно свободны. — Тревельян отпустил её руку и улыбнулся Эме: — Приятных снов, Эме.
Девочка зевнула:
— Спокойной ночи, милорд.
— Я скоро вернусь, — пообещала Эвелин.
Она вышла в коридор, держа дочь за руку, и почувствовала, как неудержимо колотится сердце. Эвелин почти не сомневалась, что Тревельян всё ещё был увлечен ею. И совершенно не знала, что делать. Ей не хотелось морочить голову давнему другу.