Капитуляция
Шрифт:
Улыбка всё так же играла на губах Джека.
— Прелестное дитя! — заметил он. — Девочка очень похожа на мать.
— Да, просто вылитая. Моя жена собиралась навестить графиню. Возможно, я отправлю её к ней. О, кстати, до меня дошли кое-какие странные сплетни: якобы графиня побывала в нескольких банках, обращалась за кредитом.
Эвелин найдет выход, она обязательно справится с этими финансовыми трудностями, подумал Джек. Он надеялся, что Лукасу удастся превратить её оловянный рудник в доходное предприятие.
— Очень
— Да, и я слышал, что банки не смогли предоставить графине необходимые средства, но на днях здесь был лорд Тревельян. Он попросил меня дать графине денег взаймы, если она когда-либо обратится ко мне, а он тогда оплатит все счета.
Джек по-прежнему казался безразличным, хотя внутри его просто трясло от ярости. Но ведь Тревельян, естественно, добивался благосклонности Эвелин, и неудивительно, что он сделал такой прекрасный, благородный жест.
— Он, наверное, даст взаймы столько, сколько ей потребуется, — мрачно изрек Джек.
— Надеюсь, он начнет ухаживать за графиней, когда закончится её траур, — сказал Трим. — Ей нужен муж, а он — прекрасный джентльмен.
Джек с досадой отвернулся.
— Да, ваша правда, — ответил он, стоя спиной к Триму. И Джон Трим действительно был прав. Джек знал это, но не мог радоваться за Эвелин или за них с Тревельяном. — Простите, Трим.
Джек подошел к столику Годфри. Его будущий инвестор был низким полным человеком в кудрявом белом парике и голубовато-зеленом атласном сюртуке.
— Боже мой, — воскликнул Годфри, — ну что за место!
Джек взглянул мимо него на Уайта, осознавая, что сейчас разъярен даже больше, чем тогда, когда только-только вошел в трактир.
— Оно идеально мне подходит, — отозвался Джек. Отодвинув стул, он развернул его и уселся верхом. — Как поживаете?
Годфри опрокинул в себя темно-янтарное содержимое стакана.
— Сгораю от нетерпения узнать, что вы планируете дальше.
Не сводя глаз с Уайта, Джек рассказал Годфри о китайском шелке.
— Я должен немедленно отправляться в Роскоф, иначе шелк продадут. Предлагаю вам долю пятьдесят процентов, Том. Моя прибыль с прошлого рейса составила триста пятьдесят фунтов, и я быстро продал шелк, он даже не успел добраться до наших берегов.
Говоря это, Джек вдруг вспомнил об Эвелин и о том, как они договаривались:
«Я предлагаю вам весьма неплохую долю. Как мне вознаградить вас?» — «Вам решать…»
Годфри прервал его мысли:
— Я в доле. Сколько вам нужно?
Джек вздохнул с облегчением. Он назвал сумму, и Годфри заверил, что оставит чек в банке в Фоуи. Там у Джека был счет, оформленный на то же имя, что и документы на собственность на Лоо-Айленде.
— Выпьете? — спросил Годфри. — Если да, присоединюсь к вам, в противном случае
Он усмехнулся и сообщил:
— У меня новая пассия, Джек. Оперная певица из Венеции. И ей всего двадцать!
Джек рассмеялся в ответ.
— На вашем месте я бы вернулся в Лондон, — сказал он, снова думая об Эвелин. Интересно, сможет ли он когда-нибудь забыть, как она смотрела на него со всей своей страстью, пылко отдаваясь ему?
Годфри согласился, потряс его руку и удалился.
Джек по-прежнему сидел верхом на перевернутом стуле, не двигаясь. И всё так же пристально смотрел через толпу на Уайта.
Этот ублюдок ограбил Эвелин… Ту самую Эвелин, которая утверждала, что любит его, Джека, но ни капельки ему не верила. Эвелин, о которой он никак не мог перестать думать, которую всё ещё страстно желал, о которой так беспокоился.
Джек продолжал в упор смотреть на мерзавца, чувствуя, как закипает от ярости.
Уайт перехватил тяжелый взгляд, увидел Грейстоуна и вздрогнул.
Джек почувствовал, как свирепое удовольствие постепенно овладевает им. О, как же ему сейчас хотелось затеять драку! Он поднялся, отшвырнув стул ногой. Тот упал.
В трактире воцарилась тишина.
Бледнея на глазах, Уайт уставился на неспешно приблизившегося к нему Джека.
— Здорово, Эд.
Уайт вскочил.
— В чем дело? Грейстоун, если я случайно перешел вам дорогу, это было недоразумение! — высоким, срывающимся от страха голосом произнес он.
Джек невесело рассмеялся и со всей силы ударил Уайта кулаком в лицо.
Негодяй рухнул спиной на соседний столик, заставив сидевших там посетителей вскочить и отбежать в сторону.
Не успел Уайт подняться, как Джек схватил его и впечатал кулаком в другую сторону его лица. Уайт задохнулся от боли.
Потом Джек опрокинул Уайта на стол, уселся на мерзавца сверху и, выхватив кинжал, поднес острый край лезвия прямо к его горлу.
— Мне нужны сапфиры графини д’Орсе.
— Не надо, — бессвязно прошипел Уайт.
— Не надо чего? Вот этого? — Джек провел кинжалом тонкую линию поперек крупной вены на шее, оставив впрочем, лишь углубление на коже.
— Хорошо! Хорошо! — истошно завопил Уайт.
— Черта с два тут хорошо. Ты обокрал графиню. Это совсем нехорошо, Уайт. — Джек навалился коленом на пах Уайта.
Бандит побагровел, поперхнулся от боли, его глаза выпучились. Немного ослабив давление коленом, Джек склонился ниже, всё ещё держа кинжал у горла Уайта, и прошептал:
— Где драгоценности?
— В моих седельных сумках! — с трудом прохрипел Уайт.
Джек возликовал. Его рука скользнула мимо Уайта, и он позволил поверженному грабителю встать. Крепко схватив Уайта, Джек по-прежнему держал лезвие у его горла.