Капкан для медвежатника

Сухов Евгений Евгеньевич

Капитан переглянулся с приставом, и тот, нахмурив брови, отрицательно мотнул головой.

– Нет, этого мы сделать не можем, – вздохнув, сказал капитан.

– Мой господин согласен принять в свой дом охрану, которая бы стерегла этого человека. Кроме того, он может выделить от себя сколько вам угодно людей охранять этого господина Родионова, чтобы он не сбежал, если вы того опасаетесь. Два дня, всего два дня, господа, – настаивал секретарь, – и вы сможете продолжить свой путь дальше с полной загрузкой угля.

Капитан снова посмотрел

на пристава. Тот не так решительно, как в прошлый раз, но все же отрицательно покачал головой.

– Нет, господин секретарь. Этого мы сделать не можем, – повторил свое решение капитан.

– Тогда вы не получите угля и застрянете здесь, очень надолго, – жестко произнес секретарь-поверенный. – Пока к вам из России не придет баржа с углем. А это обойдется вам значительно дороже.

– Мы купим уголь у других продавцов, – возразил ему капитан.

– Нет, не купите, – сказал секретарь.

– Это почему же?

– Вам его никто не продаст. Мой господин поговорил со всеми торговыми людьми и посредниками, и те согласились не продавать вам уголь ни за какую цену. И вы можете проторчать в нашем порту… как это… а: до морковкиного заговенья.

– Чушь. У нас было трое купцов, которые были готовы продать нам уголь, – усмехнулся капитан в усы. – Просто они запросили слишком большую цену.

– Нет, они бы тоже не продали вам уголь, – усмехнулся в свою очередь секретарь. – С их стороны это была просто игра... А потом, им интересно было посмотреть на капитана, который отправился в океан, не захватив с собой должного количества угля.

– Ну, знаете, – вспыхнул капитан.

«Вот, учись, как нужно обкладывать людей, когда хочешь совершить нужную для себя сделку», – сказал сам себе старпом, присутствующий при разговоре. Он понял, что приход секретаря большого человека есть часть игры, которую красивая женщина по имени Елизавета начала еще в Одессе. И он, старший помощник капитана, лишь винтик в этой игре, шестерка, которого купили за двадцать тысяч рублей серебром. Цена, правда, хорошая, но, верно, он большего и не стоит. А вот этот каторжник Родионов, из-за которого, похоже, и загорелся весь сыр-бор, получается, стоит во много крат дороже...

– Знаю, знаю, – виновато улыбнулся секретарь. – Мой господин поступает с вами не очень красиво. Но ему очень нужен этот ваш Родионов.

– С какой стати он ему понадобился? – задал вопрос капитан.

– Этого я вам не могу сказать, – ответил секретарь-поверенный, разведя руками. – Потому что не знаю. Мой господин поставил для меня задачу, и я ее просто выполняю.

Видя задумчивость той стороны, секретарь решил выложить последний козырь.

– Господа, – сказал он. – Помимо того, что господин Гури гарантирует возвращение вашего человека на борт парохода ровно через два дня, он еще согласен, в случае положительного вашего решения, передать вам уголь в количествах, какое вы определите сами, совершенно бесплатно. Так сказать, услуга за услугу.

Капитан

снова взглянул на пристава. Тот неопределенно пожал плечами. Как обычно, решение придется принимать ему одному. В конечном итоге на своем корабле он главный, ему и отвечать.

– Хорошо, – не сразу ответил капитан. – Я принимаю ваше предложение. Два дня. Приведите этого, как его там...

– Родионова, – подсказал капитану помощник.

– Родионова, – повторил за помощником капитан, остановив на нем на какое-то время взгляд.

Двое жандармов привели щурящегося на солнечном свету Савелия Родионова. От него пахло затхлостью и кислятиной. Оно и понятно, пребывание безвылазно не одну неделю в железной клетке, пропахшей нечистотами, не сахар – не только с моральной точки зрения, но и с гигиенической.

– Помыть голубчика, одеть в цивильный костюм и расковать, – распорядился капитан.

– Я бы не стал снимать с каторжника кандалы, – подал голос жандармский пристав. – Но, натолкнувшись на взгляд капитана, добавил: – Ну, или хотя бы наручники...

– Хорошо, пусть будет так, – согласился с ним капитан. И поправился: – Кандалы снять и надеть наручники. Распорядитесь, – он посмотрел на секретаря, – привезти нам уголь. Мы начинаем грузиться.

Секретарь согласно кивнул.

Двум жандармам и приставу капитан сказал:

– Глаз с него не спускайте. Иначе всем нам будет на орехи. Или еще того хуже.

Пристав мрачно кивнул и ткнул Родионова кулаком в бок:

– Пшел!

Судовой кузнец сбил Родионову кандалы с ног. Савелий помылся тиноватой забортной водой, ему дали чистую рубаху и брюки, немного короткие и жмущие в поясе, – других не было. Сандалии пришлись – слава богу – впору. Затем он побрился, причем один из жандармов услужливо держал перед ним зеркало, и на него надели наручники. На палубу он вышел уже другим человеком.

– Забирайте его, – сказал капитан, обращаясь к секретарю. – Только два дня.

– Два дня, – повторил секретарь, и пятеро человек: он, два жандарма, пристав и Савелий сели в лодку. Секретарь кивнул гребцу, и тот принялся за весла.

* * *

– Так-так, – произнес Гури, оглядывая Родионова. – Это и есть тот самый знаменитый русский король медвежатников? Что-то не верится.

– Важно не первое впечатление, а конечный результат, – ответил Гури Савелий Николаевич на чистом английском. – Давайте лучше поговорим о деле.

– О деле? Хорошо. Пройдемте в другую комнату.

Гури пропустил Родионова вперед себя, услужливо раскрыл перед ним дверь и, подождав, пока он не зайдет в соседнюю комнату, захлопнул. Послышался звук запираемого замка и слова Гури:

– У вас есть час.

Савелий резко обернулся: банкира за ним не было. А затем он услышал такой родной голос:

– Савушка...

Он снова резко обернулся и увидел Лизавету. Она стояла возле окна, и солнечные лучи, казалось, просвечивали ее насквозь.