Капкан для скифа
Шрифт:
— Думаю, изобретшие их финикийцы очень удивились бы такому предназначению. Денежные знаки ходят между людьми с более утилитарной целью…
— Скиф, брось! — Купер отмахнулся. — Ничего ты в этой жизни не рубишь!
— Вот это да! Чего, например?
— Объяснить?
— Давай.
— Пожалуйста! Вот у тебя, я вижу, новая статья расходов появилась. — Костя картинно развел руки в стороны. — А ты этого даже не заметил.
— Это какая? — не понял я.
— Для нормального человека очень приятная.
— Ты о чем?
— Не понимаешь?
— Нет.
—
— Хоть в лоб, хоть по лбу. Говори.
— Подарил бы девушке что-нибудь, жлоб. Сейчас вокруг столько всего! Зайди в ювелирный магазин, там полки прямо ломятся от тонн украшений.
— Ах, вот ты о чем! Позвольте с вами не согласиться. Строить отношения на побрякушках… — Я был готов затеять диспут, но договорить мне Купер не дал.
— Я же говорю… Ничего ты в этой жизни не сечешь. У тебя же не тривиальный перепихон. Это совсем другое. — Костя выразительно прищелкнул языком. — Любовь штука хрупкая. Ее надо подкармливать — истина старая и общеизвестная.
Я с удивлением посмотрел на друга, сказать ничего не смог и, судя по его усмешке, покраснел: «Вот гад, таки вычислил меня — неужели так заметно?»
— Заметно, заметно, не шифруйся, — словно прочитал мои мысли Костя. — Цветущий влюбленный, да и только!
— Иди ты! — не совсем уверенно послал я его.
— Ничего, Жека, не расстраивайся. Эта зараза не смертельная, — и уже абсолютно серьезно добавил: — Завидное чувство. Бывает крайне редко и далеко не у всех. Я очень рад за тебя, дружище. Уметь любить — это талант.
Я почувствовал, что у меня пылают щеки.
Подстава
Парфен готовился к свадьбе. Как он отчаялся на такое дело, не было понятно никому: ни его родителям, ни родителям невесты, ни соседям, ни однокурсникам, ни прочим друзьям, знакомым. Познакомился он с Татьяной пять лет назад — при поступлении на юридический факультет. Глеб, товарищ по абитуре, после очередного сданного экзамена за банкой пива в летнем кафе прикололся:
— Парфен, я тебе, как корешу, могу подогнать телку.
— Хорошую?
— Атас. Женишься сразу. Гарантирую.
— С чего это вдруг? — усомнился Иван, чувствуя в интонации подвох.
— Баба — гром. Своя хата в центре города. Трехкомнатная.
— Вот так вот?
— Это не все. Дача в два этажа. Бабла не меряно, не считано. На свадьбу тачку подарят. Навороченную. Отвечаю.
— Кто же у нее родители? — просек ситуацию Парфен.
— Зришь в корень. — Глеб поднял указательный палец. — Рубишь. Молодец. Папа у нее полковник. Мент. Шишка немаленькая. Заместитель начальника областного УВД. Если не путаю. Может, и повыше скоро будет. А?
— Перспектива прослеживается. Могут быть дела в этом направлении.
— Вот видишь, как клево все складывается!
— Твоя какая корысть? Беременная от тебя, что ли?
— Да нет, что ты. Я б тебе товар, бывший в употреблении, не предлагал. К тому же, ставлю сто баксов, что она еще девочка.
— Сколько лет?
— Наша одногодка.
— Да? А тебе не кажется, что ты сильно рискуешь своими ста долларами?
— Почему?
— В этом возрасте девочек, по-моему, уже нет.
— Нет, Ваня, не кажется. Хочешь, давай спорить.
— Ну, а тебе что со всего этого?
— Буду дружкой у тебя на свадьбе.
— И все?
— Да. Большего мне не надо. Подарок хороший преподнесу. Уже знаю — какой.
— И на что же ты расщедришься?
— Вам, молодой ячейке общества, в первую очередь понадобится бритва.
— Бритва? — обескуражено переспросил Иван.
— Бритва. — Спокойно констатировал Глеб. — Ты какую предпочитаешь: электрическую или обычную?
— Электрическую. А на хрена бритва-то?
— А ты ей, — Глеб чуть не лопался от накатывающего приступа смеха. — В брачную ночь усы сбреешь.
— Ей? Усы?
— Да. Вон она идет, твоя суженая. Та, которая выглядит на центнер. Но это только кажется, в ней всего девяносто четыре килограмма, — он кивнул головой в сторону тротуара и, больше не сдерживая себя, расхохотался.
Зрелище действительно было плачевным: молодая невысокая женщина около метра в диаметре, передвигающаяся на коротеньких ногах-тумбах, имела определенную растительность на мясистом, покрытом угрями лице.
— Это ты, конечно, по-братски решил мне удружить! Спасибо.
— Для тебя, Парфен, ничего не жалко! Пожалуйста!
Иван улыбнулся Глебу, показывая, что шутку оценил и принял. Глеб наверняка бы очень удивился, узнав, что Парфен все пять курсов не выпускал из виду несчастную дочку полковника Каца, которая училась на параллельном курсе. К самому концу учебы, уже когда были определены темы дипломных работ, у Парфена случилась скоропалительная любовь к Татьяне.
Недаром он настраивался и готовился четыре года. Штурм сердца избранницы занял всего три дня, по истечении этого срока Парфен профессионально лишил ее девственности (благодаря своим внешним данным Татьяна сберегла ее до пятого курса), а еще через две недели был назначен день свадьбы. Иван настоял на том, чтобы обряд бракосочетания провели до защиты дипломной работы, хотя логичней было бы выждать эти пару десятков дней. Однако у Парфена были свои резоны: начиная с более упрощенного процесса защиты новобрачного и заканчивая надеждой на сообразительность тестя — должен же он новоиспеченному юристу подыскать приличное место. Это будет хороший подарок зятю на свадьбу.
То, что он повторяет подвиг Голохвастова, Ивана не смущало абсолютно. Напротив, свою женитьбу он рассматривал как раз в этом ключе — как успешно проведенную операцию. А что невеста, мягко скажем, не красавица — так издержки есть в любом деле. Чем-то надо жертвовать. Главное, что достигнута основная цель, детали можно опустить.
Подготовка к таинству бракосочетания шла полным ходом, оставались считанные дни до этого знаменательного события, а жених мучился ужасной мыслью о том, что будет, если Рембо узнает, кто унес его деньги из банка. Если докопается — все, «звиздец». Этот тупорылый десантник порвет. Доказать, что я не я и лошадь не моя, не получится. В такие бредни Иван и сам бы не поверил.