Капкан для Золушки
Шрифт:
– Наталья Петровна, миленькая, я не смогу, – запричитала Верочка и снова приготовилась заплакать.
– Ничего, сможешь! – безапелляционно заявила Наталья. – Ты у меня попросила совета, я тебе его дала. И запомни, дурочка, что Станислав Николаевич будет счастлив, что ты просишь у него всего-навсего одиннадцать тысяч, а не поднимаешь скандал, не звонишь его жене и не трезвонишь о случившемся по всей конторе. Зная его, я уверена, что такие ситуации ему не впервой, уж прости меня. Так что ничего с ним не случится. Переживет несколько неприятных минут, всего-навсего.
– Так
– Вот и прекрасно, – с ненатуральным энтузиазмом воскликнула Наталья. – Я надеюсь, что это все, что тебя тревожит?
– А разве мало? – Верочка слегка улыбнулась.
– Да нет, достаточно. Но поверь мне, девочка, это неприятность, но не беда. Не горе. Горе – это то, что случилось с твоей подругой.
– Да, – посерьезнела Верочка, и лицо у нее вмиг сделалось задумчивым. – С моей подругой тоже не все ясно, на самом-то деле.
– Что неясно? – рассеянно спросила Наталья, голову которой занимали мысли об очередном вероломстве Развольского.
– Не знаю, Наталья Петровна. Я все думаю, думаю… Понимаете, Сашка вела дневник… Мне еще, когда мы с милицией приехали к ней на квартиру, показалось странным, что его при осмотре не нашли. А потом я его увидела… – Верочка замолчала.
– Где?
– Там, где ему совсем не место, – задумчиво ответила девушка. – На столе у одного человека, который Сашку не знал.
– Какого человека? – спросила Наталья, которой не терпелось остаться наедине со своими мыслями.
– Одного человека… Хорошего человека… Нет, я его ни в чем не обвиняю, просто никак не могу взять в толк, откуда у него Сашкин дневник.
– А может, это вовсе не дневник? – вопрос Наталья задала скорее из вежливости.
– Нет, это он. Тетрадка очень приметная была. Я ее сама Сашке купила, когда в рекламный тур по Испании ездила. Там бык с матадором на обложке и надпись на испанском языке…
Дверь в гостевую хлопнула, причем так неожиданно, что и Наталья, и Верочка вздрогнули.
– Там кто-то есть, – дрожащим голосом сказала Верочка. – Нас подслушивали.
– Не пори ерунду, в офисе уже нет никого, кроме нас и Станислава Николаевича, а он не мог подслушать ничего такого, чего бы ты сама ему не рассказала.
Наталья решительным шагом пересекла кабинет и распахнула дверь в коридор. Он был пуст и тих. На двери мужского туалета слегка покачивалась табличка с писающим мальчиком – кичем, который Наталья ненавидела, да руки не доходили снять.
Впрочем, додумать очередную мысль о противном мальчике она не успела. Дверь туалета отворилась и из нее, на ходу застегивая ширинку, вывалился системный администратор агентства VIP-тур Женька Бревнов.
При виде начальницы он ничуть не смутился.
– Привет, – бодро отсалютовал левой рукой, так как правая боролась с непослушной молнией, и двинулся по коридору в сторону своего кабинета.
Наталья досадливо поморщилась. Бревнова она недолюбливала, как всякое явление, которое недопонимала. Парень ходил с бритой наголо башкой, из его брови вызывающе торчала железная сережка, по-научному называемая пирсингом, он регулярно нес полную тарабарщину, щеголяя терминами, неясными не только технически неподкованной Наталье, но и самому Развольскому, а также никогда не откликался на ее, Натальи, призывы наладить бунтующий компьютер.
На сообщения, посланные с компьютера исполнительного директора, он принципиально не отвечал. Где-то с полгода назад Наталья придумала новую тактику: когда ей было что-нибудь нужно от непокорного сисадмина, она просила Развольского написать ему со своего компьютера.
Через три минуты Бревнов покорно возникал на пороге директорского кабинета и, получив соответствующее распоряжение, с недовольной миной пересекал приемную в направлении кабинета самой Натальи.
– Нет тут никого, – успокаивающе сказала она перепуганной Верочке, скорчив рожу в спину удаляющегося Женьки. – Один Бревнов бродит. Тень отца Гамлета, понимаешь. Все, Вера, я пошла домой, а ты ступай к Развольскому. Давай я тебя провожу, а то еще сбежишь, чего доброго.
За руку доведя Верочку до приемной, она засунула голову в приоткрытую дверь кабинета Развольского.
– Стас! – позвала Наталья шефа, который сосредоточенно щелкал по клавишам компьютера. – Стас, отвлекись на десять минут. Тут Вера хочет тебе что-то рассказать.
После этого она впихнула красную от смущения и страха Верочку в кабинет, захлопнула за ней дверь, заскочила к себе за курткой и практически побежала к лифту в холле. Ей было очень важно, чтобы ни Верочка, ни Развольский, ни обуревающую ее душу дьяволы не смогли ее догнать. Но дьяволы все-таки заскочили в лифт вместе с ней.
Он внимательно всматривался в лицо сопящей на изгибе его руки Ирочки. Сегодня она впервые пришла к нему домой да к тому же осталась ночевать.
Скользя взглядом по изгибу ее бровей, по тонкому, слегка вздернутому носику, пухлым губам, которые в минуты удивления складывались сердечком, Бунин понимал, что впервые за последние лет пять находится в полном ладу с самим собой. Понимал он и то, что его заслуги в этом не было совсем.
Его взрывной характер, слоновье упрямство, полное неумение соглашаться на компромиссы никуда не делись. И он подозревал, что по-прежнему «совершенно не пригоден для жизни с существом, обладающим тонкой душевной организацией». Именно так обозначила причину их постоянных ссор его прежняя жена.
Но все это больше не имело никакого значения. Потому что рядом с ним была Ирочка. Бесконечно доброе, терпеливое и нежное существо, которое даже не подозревало, что обладает тонкой душевной организацией.
В каждую их встречу она умудрялась удивлять Ивана по-новой. Вот и сегодня, когда он заехал за ней после работы в ее дурацкое агентство, она вдруг заявила, что хочет королевский ужин.
– Пойдем в ресторан? – неуверенным тоном предложил Иван, находящийся на самом неприятном временном промежутке между зарплатой и авансом.