Капли крови: Город Греха
Шрифт:
— А сам ты эти документы смотрел?
— Только бегло проглядел, но объективно, ты замечаешь в три раза больше деталей, в том числе психологических, когда читаешь такого рода бумаги. У меня немного другой профиль. Жестить, добывать данные из власть имущих, отбивать тебя от маньяков… Что-то такое, да.
Я рассмеялась, отметив, что горло слегка побаливает от постоянных разговоров ниочем.
— Ты признаешь, что у меня есть достоинства? Можно я обведу этот знаменательный день в календаре?
— Можно. Но я всегда признавал это. Просто обычно не вслух, — он фыркнул. — А сейчас, моя дорогая Кэсси, я настоятельно
Это была попытка заботы? Я пристально, даже с подозрением всмотрелась в Алаверо, но тот выглядел спокойным и расслабленным, и не пытался язвить. По крайней мере, не пытался меня этим обидеть. И я решила, что его совет весьма полезен.
— Да, наверное, ты прав, — медленно проговорила я.
А после этого куда быстрее встала с кровати босиком, вытащила пижаму из встроенного голубоватого платяного шкафа и скрылась за дверью ванной комнаты. Вслед мне донеслось:
— Я всегда прав!
Я заперла дверь, скинула с себя прямо на пол всю неудобную одежду, и встала под обжигающе горячие струи душа. Вода стекала по телу и волосам, смывая впечатления прошедшего дня, и вводя меня практически в транс.
В голове было с одной стороны пусто, а с другой, думалось удивительно ясно, и ничего не отвлекало. Более того, шум воды и ее тепло умиротворяли и успокаивали. И именно в этот момент мне пришла в голову мысль: ведь Роуз в зоне риска! Она изменяет мужу с женщинами. Тот не против, да, но как показала история с парой свингеров, маньяку плевать, о чем там договорилась пара. Его интересует только и исключительно христианская псевдомораль.
А что, если… Нет. Чушь. Она точно не единственная такая туристка в городе, да и в «Заре» тоже, и я не буду ей рассказывать, чем занимаюсь. Джефф оторвет мне голову, и будет прав. Но выбиралась из душа я уже с ощущением неясной, тяжелой тревоги.
Глава 9
Утром я снова проснулась, опутанная руками и ногами дорогого напарничка так, словно он представлял себя во сне паутиной. Но дышал он ровно, и, похоже, на сей раз действительно спал, а не пытался меня позлить. Эта его привычка начинала напрягать, особенно если учесть, что он по-прежнему флиртовал со всем, что движется и дышит, и никак не проявлял какие-то чувства.
Он просто включил меня в круг тех «своих», о которых говорил вчера, и резко сменил отношение, но вел себя так, словно это было чем-то само собой разумеющимся. И в то же время держал дистанцию, насколько это для него возможно. Даже не знаю, нравились ли мне такие изменения, но часть меня определенно боялась, что все вернется на круги своя, когда мы закончим эту странную командировку.
Хотя просыпаться в чьих-то объятиях довольно уютно. И очень, очень непривычно. Я всегда спала одна, и никого не подпускала к себе, с самого детства. А этот… тип сначала обжег незаслуженной ненавистью, а теперь играючи пробирался в душу. Зараза!
Я аккуратно выбралась из объятий Рика, тот сонно заворчал, но не проснулся, да и вставать не мешал. Что-то сломалось: обычно рано просыпался он, а не я, да и спала я, как правило, дольше. Я бросила взгляд на электронные часы, стоявшие возле кровати. Шесть утра. А сна ни в одном глазу, ну надо же. И Алаверо дрыхнет. Видимо, лег совсем недавно?
Я встряхнула головой, и решила окончательно вставать. Приняла душ, вымыла и высушила волосы, надела парик и оделась «на выход. После сгребла все принесенные Риком документы и уселась в одно из двух больших кресел, что стояли возле стола напротив кровати, и погрузилась в чтение.
Где-то до восьми утра я просматривала досье на работавших в ближайшем к «Заре» участке полицейских. От этого занятия меня периодически клонило в сон, потому что досье были выхолощенными, словно из них специально убрали всё предосудительное.
Там были указаны года рождения, свадеб, окончания колледжа или университета, разводов и рождения детей. Были мелкие дисциплинарные нарушения вроде распития спиртных напитков во время дежурства, причем, после первого замечания виновный почему-то непременно исправлялся. Были какие-то абстрактные заметки насчет характера и приспособленности к тем или иным задачам, и это было хоть немного интересно, но не то.
В общем, вместо личных дел Алаверо подсунули лажу, которой только подтереться, и мне это не нравилось. Значит, кто-то саботирует расследование, и это явно не мэр — он наиболее заинтересованное в поимке убийцы лицо. Но кто? Одно из наших доверенных лиц, или кто-то другой, из-за роковой случайности узнавший, для чего Браун выносит досье из участка?
Или они просто вели отчетность для «галочки», и на самом деле не было ни медицинских освидетельствований на предмет профпригодности, ни сбора информации о кандидате на работу в полиции, ни последующей проверки его благонадежности? Это, кстати, было одной из самых правдоподобных, и в то же время неприятных версий. Если информация собрана, но нам ее не дали, нужно просто понять, по чьей вине. А если ее никто и не собирал никогда, то пока я вычислю маньяка, он успеет убить еще человек десять. А то и больше, если испугается и решит ускорить свой крестовый поход против супружеской неверности.
Перед тем, как сделать перерыв на завтрак, я бегло проглядела все имеющиеся на руках личные дела, и, убедившись, что документы медиков двух наиболее популярных больниц такая же лажа, подошла к кровати и посмотрела на Алаверо.
Тот все еще крепко спал, обнимая мою подушку. Вид у него был на редкость умиротворенный, даже мечтательный, и ему явно снилось что-то приятное. Я решила, что не буду его будить, и расскажу, насколько дрянь наши дела, когда он проснется самостоятельно. Тем более, как показывает практика, ждать этого осталось от силы пару часов. Рик редко спал больше шести часов, чаще вообще четыре, и этой его способности я искренне завидовала.
Чтобы не привлекать к себе слишком уж много внимания, я взяла всего лишь небольшую часть материалов, посвященных предыдущим убийствам. Потом, немного подумав, взяла из чемодана специально для этого привезенный глянцевый журнал. Тот был розовый и довольно толстый, и им можно было без проблем прикрыть от посторонних глаз почти все, что угодно. Ну, кроме какой-нибудь совсем объемной энциклопедии.
Вложив в журнал материалы дела и убедившись, что их сложно заметить, если не заглядывать мне через плечо, я вышла из номера, и решительной походкой отправилась вниз, стараясь, впрочем, не шуметь, когда прикрывала дверь. На лестнице меня встретил Слэй, и «радостно» пробормотал: