Капли росы (сборник)
Шрифт:
— формы и способы социальной организации (труда, быта, коммуникаций);
— традиции и социо-культурная «специализация», способность производить культурный продукт как универсальный для иных «миров»;
— идеократический потенциал, креативная способность «мира» производить, удерживать и экспансировать идеи, связанные с социальным развитием. Кстати, российские интеллектуалы уже ввели в оборот новый терминологический ряд «нации-цивилизации» и «креативные нации».
По мере технологической унификации национальных экономик и новых макро-регионов на первое место будут выходить особенности и конкурентные преимущества социумов (или социального капитала).
Конкуренция
Реальная конкуренция за новый пост-национальный мир разворачивается не только и даже не столько в области очередного физического передела ресурсов, экономик, активов, сколько как борьба за историю, исторические коды и историческую память. История становится основным ресурсом формирования мира будущего. А поликультурные коллективные идентичности (новые нации, трансгосударственные движения, секты, профессиональные глобалистские гильдии и им подобные) — плавающим, динамичным и ограниченным во времени, «текучим» явлением. В основе — культурная идентичность и социальная проектность пространства, в котором эту культурную идентичность можно воспроизводить. Сильные выживут и создадут систему стабильного воспроизводства («исторические общности-нации», по А. Тойнби), слабые — становятся ресурсом.
Процессы, происходящие в Европе, по характеру своему и по масштабу носят цивилизационный характер. На мой взгляд, только в настоящий период, в конце XX — начале XXI века, развернулся процесс формирования Европы как цивилизационного образования. И в этом смысле Европа, пожалуй, является форвардом создания содружества таких миров как целого, как новой цивилизации.
Европа-цивилизация — это образование на осколках Средневековой христианской цивилизации и умирающей глобалистской цивилизации Запада, которая охватывает век модерна.
Составные новой европейской цивилизационной платформы:
• романо-германское сообщество-культура,
• англо-саксонская сообщество-культура,
• норманнское сообщество-культура,
• средиземноморское сообщество-культура, частью которого является Турция и толерантная версия ислама,
• славянский мир, раздробленный и находящийся «в себе».
Славянская компонента европейского цивилизационного проекта имеет будущее и все основания для новой реидентификации на основе общей глубины памяти, новой волны христианского реформизма, новых коммуникативных проектов в региональной экономике.
«… Но колесо все переменяющегося времени вращается неудержимо, и поскольку славянские нации по большей части населяют самые прекрасные земли Европы, то, когда все эти земли будут возделаны, а иного и представить себе нельзя, потому что законодательство и политика Европы со временем будут все больше поддерживать спокойное трудолюбие и мирные отношения между народами и даже не смогут поступать иначе, то и славянские
Восточный проект славянства на основе русской славянофильской традиции себя исчерпал. Вызывает улыбку и романтический австрославизм, которым «переболели» практически все народники-подвижники и революционеры XIX века в Польше, Чехии, Украине, Сербии. Но европейский проект славянского мира как части европейской цивилизационной платформы и как носитель идей новой демократии в условиях глобализма — имеет право на жизнь.
Складывается впечатление, что новый глобализированный мир — и кризис нации, из которого нет выхода, и что нациям пришел конец. Но так ли это? Нации и национальные государства, формирующиеся в условиях современного глобального капитализма, действительно сталкиваются с проблемой развития на основе самоотречения. Причины — быстрое развитие глобалистских структур, которым делегируется часть национального суверенитета, информационная открытость и унификация, ломающая традиции, разрушение привычной экономической специализации и социально-экономического уклада.
Таким образом, развитие на основе самоотречения — это становление нации в условиях фактического демонтажа национальной государственности. Обретя ее, нации с первого же дня самоутверждаются за счет упразднения этой государственности.
Центральная и Восточная Европа — наиболее яркий пример такого процесса. Европейская интеграция и участие в европейском проекте стали возможны лишь на основе мягкого демонтажа национальной государственности и добровольной, несколько форсированной глобализации экономической структуры нации.
Как невозможен социализм в отдельно взятой стране, так и невозможна сегодня демократия в отдельно взятом государстве. Вместе с тем национальный демократизм — единственный известный формат организации демократических институтов. Противоречие национально-демократического и глобалистского — особенность нынешнего перехода. Кризис либеральной идеи, осуществленной в институтах национальной демократии и разрушенной глобалистским империализмом, угрожает миру размыванием национальной идентичности и появлением новых постнациональных социальных общностей, организуемых на транснациональных (сетевых, групповых) началах. Новые религии и новые учения, подкрепленные интересом глобальных корпораций, — одна из новых реалий современного мира постмодерна.
Ныне, в начале 2000-х, украинская национальная идея стала тайной, а ее поиски — мистерией отечественных интеллектуалов. Так «священная чаша» национальной мистерией единения, с очевидным содержимым — свободой и независимостью, — превратилась в «грааль» с неведомым содержанием исторической миссии-судьбы. Мы уже свободны и независимы, но мы еще не знаем и не понимаем, зачем сие дано, какова высшая цель и предназначение большого и сильного, но растерянного и разъединенного общества? Какова миссия этого мощного экономического силача-государства, стесняющегося, словно ребенок-переросток, собственного роста и веса?