Капсула из будущего
Шрифт:
Майк плохо спал эту ночь, ворочался, крутился. Порой ему казалось, что он сам, как то спелое яблоко, катится по здешним местам, но подкатывает все не к тем! Может, дело не в его “подкатах” вовсе, а в том, что он искал не там?
На следующий день он, едва выпал обеденный перерыв, прибежал к Бетти. О их разговоре мы можем только догадываться, но ясно одно: из домика вышли они вдвоем счастливые и веселые!
Вот уж в самом деле удивительны тропинки судьбы! Порой счастье оказывается настолько рядом, что врожденная или приобретенная дальнозоркость, желание увидеть наперед самое далекое будущее, мешает заметить самое близкое!
Это лето
– А это что? – спрашивал Майк, глядя на руки любимой.
– А это будет узор, посвященный нашей семье! – щебетала Бетти. – Вот тут ты, вот я, а это – яблоневый сад! Яблоко от яблони недалеко ведь катится?
И она смеялась так задорно и отчаянно, вспоминая рассказы Майка, что и он заражался ее весельем.
Когда в конце лета тетушка Сара вновь напомнила Майку:
– Ты не забыл, что нужно жениться по закону?
Майк без всяких тайн объявил, что нашел ту девушку, на которой женится! Что он будет рад, если тетушка с дядюшкой будут присутствовать на церемонии!
– Кто же эта счастливица? – улыбнулась тетушка.
– Бетти! – пропел Майк с сияющими глазами.
Тетушка только развела руками. Но не будем утаивать, что церемония все-таки состоялась. Молодые обменялись кольцами и поцеловали друг друга под теми самыми яблонями двух разных, но в чем-то похожих сортов, – Квинти и Мельбы.
А закон… Закон не всегда суров и справедлив. Иногда бывают исключения. Тетушка подала расширенное обоснование, почему она берет под свое крыло Майка и Бетти. Кто-то из властей, конечно, пытался пойти напрямик, что, дескать, ясно же написано… Но вы когда-нибудь спорили с тетушкой Сарой?
2021
Лекарство
Григорий шел торопливо, шагами человека, который дорожит каждой минутой и досадует, что приходится тратить время на дорогу. Вот бы взять и сразу оказаться на месте, решить этот дурацкий, глупый вопрос и вернуться в лабораторию вовремя. «Такие головокружительные успехи, такие перспективы!» – думал он на ходу, но чем более приближался к школе, тем всё более мрачнел; брови резко подымались, точно негодуя под влиянием той или иной мысли, серые малоподвижные глаза смотрели угрюмо. Казалось, что в Григории каким-то таинственным образом соединились два человека: один довольно апатичный и ленивый, другой – изобретательный и вспыльчивый как фитиль, готовый запросто рвануть, коль его мнение не будет учтено.
День стоял самый обычный, один их тех, которые так часто оказываются самыми что ни на есть будничными, рабочими. То ли весенний, то ли зимний – так сразу и не скажешь: по календарю первые дни весны наступили, лишь кое-где в закоулках еще можно наткнуться на грязевые лужицы, голые деревья стоят одиноко, застенчиво, едва-едва отряхиваясь от зимней спячки. Только на некоторых, самых ранних, таких как верба и вишня, пробились первые, робкие почки. Кое-где под забором, в самом солнечном месте, встречался робкий, крохотный побег с желтой головкой.
– Одуванчики повыползали, значит в самом деле весна начинается, – пробормотал Григорий, обходя заборы частного сектора. Перед ним, вдалеке, выросла обычная, советских годов постройки, школа. В его сторону смотрел тот «П»-образный угол, где располагался спортзал. Вспомнились те детские счастливые годы, та радость и азарт, с которыми он вбегал туда после утомительных уроков алгебры и геометрии.
«Что за чушь только в голову лезет?» – подумал Григорий, зарывшись в кожаную курточку коричневого цвета с двубортным воротником. Тёплый мех приятно защекотал щетину двухдневной давности.
В школе он сразу без остановок направился по знакомому коридору в кабинет учительской. Постучав для приличия, но не ожидая ответа, мужчина деловито шагнул внутрь. В конце кабинета на стене висели различные стенды и грамоты. Их разделял внушительный манометр вишневого цвета, с огромным круглым циферблатом; было почти десять часов. Слева, возле широкого окна стояла низенькая тумба и под стать ей длинный, но узкий стол. Лучи света падали на него, заливали, как весенний дождь луга, и он смотрелся весело и игриво. Напротив, у дальней стены, стоял «г»-образный стол в окружении кожаных диванов. На одном из них сидела, смотря то на окно, то на часы с манометром, еще довольно молодая, но уже суровая учительница. Высокая, статная, с волосами до плеч и без челки, она привлекала бы и молодых людей, если бы не строгие брюки со складками и серая кофточка со змейкой до шеи. Хотя более всего бросались в глаза чересчур тонкие брови, загнутые так, что незнакомец вздрагивал – дама сердится на тебя, хотя ты еще ничего и не сделал.
– Проходите, Григорий Филиппович, сделайте любезность, – без обиняков, немного взвинчено воскликнула учительница, едва завидев вошедшего.
– Да и вам спасибо за приглашение, Наталья Олеговна, – в тон ей ответил Григорий. – В который раз!
– Вот давайте сегодня без этого обойдемся! – скривилась молодая дама как от оскомины. Григорий хотел ответить в том же духе, но учительница не дала ему возможности. – Вы знаете, что ваш сын далеко не на первом месте по поведению в классе. И еще не утихла история с разорванным перед учителем математики дневником, когда ему поставили двойку. И девочки в классе регулярно на него жалуются, что он то дергает их за косы, то прячет их сумки и ручки, то бросает прямо на уроке бумажки в них. И что же теперь? Вас я, что, должна буду видеть теперь чаще, чем учеников? Вы вообще занимаетесь его воспитанием? Мы их тут учим дисциплине, прилежности, внимательности, но совсем не тому, что ваш Кирилл вытворяет!
Григорий слушал поначалу спокойно, вяло, но ближе к концу выговора внутри закипело, пальцы нервно сжались, и он крикнул:
– Да, знаете ли, мы сына тоже воспитываем хорошему, учим послушанию, упорству в занятиях, развиваем интеллект как можем. И что же мы видим: дома и умный, и старательный мальчик, и ведет себя примерно! В школу отдаем человека, а из школы кого получаем? И сколько сил приходится тратить, чтобы вновь привести его в чувство? Что тут с ним происходит? Что он опять натворил?
В конце он с трудом себя сдерживал, чтобы не сорваться на угрожающее рычание ощетинившегося зверя. Но охотник не унимался, хотя стрелы понеслись без прежнего напора:
– Ситуация в самом деле серьезная, Григорий Филиппович. Тут уж совсем не до шуток. Дело, похоже, дойдет до учительского совета, где мне придется вынести вопрос об отчислении вашего сына. Да, восьмой класс. Да, трудный возраст. Всё это мы прекрасно понимаем… но поймите и вы, – продолжила учительница более миролюбиво, – это ни в какие ворота не лезет: начались уроки, идет учебный день; все примерные, как вы говорите, мальчики и девочки сидят за партами, учатся, готовятся, так сказать, к взрослой ответственной жизни… а где же Быстряков, спрашивается?