Каратели
Шрифт:
Гектор приговорил нас к смерти? И его сестра с легкостью передала смертельное решение. Вилка с картошкой дрогнула в неуклюжих пальцах и с грохотом упала на тарелку. А я смотрела в лицо сестры исчадия ада, наивно верила, что Гектор не сможет поднять на меня руку.
– Простите! – не прожеванные остатки еды застряли, один кусок оцарапал горло, как будто острый камень прочертил рану. Поднялась со стула, стараясь избегать вопросительных взглядов Артема и Елены. – Туалет!
Ворвалась с грохотом в туалет, при беге плечом врезалась в косяк. Коленями рухнула на прохладный кафель, полоснувший холодом по коже,
После голодных дней нельзя много есть, желудок не был готов к обилию еды. А сердце не было готово к приговору и расстрелу. Не каждый день тебя приговаривают к казни и самое главное, не каждый день узнаешь кто руководит процессом поимки.
После того как вся еда вышла, пошла желчь. Процесс рвоты не останавливался. Пока обхватывала ледяными пальцами ободок туалета, тело конвульсивно билось от спазмов. Я никогда не отмоюсь от горечи, которой затопил Гектор.
Когда сил не осталось (а внутри, видимо, воды ), привалилась затылком к холодной стене и поглядела вверх на потолок. На беззаботно мерцающие лампочки на потолке, а те расплывались на глазах.
Перехватила руками живот, где вновь холодно и пусто. И от мысли о еде вновь затошнило.
Нас ведь многое связывает, какая-то жалость должна быть или благодарность? А он с легкостью приговорил к казни, более того подстрекал к скорейшему выполнению заданию. Вот теперь действительно Гектор расставил все точки, больше нет запятых, многоточий. Поставил точку между нами. Я была нужна для поиска острова, а теперь диковинка сбежала и ее жизнь больше не имела смысла. К тому же, дочь Ежа следовало немедленно устранить.
Я не смогла его убить, даже когда ненавидела, даже когда моя жизнь и жизнь Артема зависела от здоровья Гектора. Рука не поднялась, дрогнула и опрокинула вино со смертельным ядом. И даже если бы передала бокал, думаю потом бы выбила из рук. Не позволила бы выпить отраву.
А Гектор поставил точку. Показал, кем являюсь для него.
Осталось немного потерпеть и завтра освобожусь. Завтра Артем обещал отвести в Питер.
***
Ранним утром Елена разбудила и накормила. После двенадцати часов велела уходить, к тому времени осаду должны снять и Анжела будет в садике. Карательница пожелала удачи, довольная, что смогла хоть немного помочь, а Артема окинула невольным взглядом и пренебрежительно что-то нечленораздельное выдала, не похожее на слова. Скорее мат.
Кости ломило от неудобной позы во время ночного сна на жестком ковре, тело озябло, но завтрак согревал внутренности. Я заставила себя съесть омлет, что было очень тяжело при условии, что я сидела на стуле Гектора, за ЕГО столом! В ЕГО ужасном, проклятом доме!
В свитере, джинсах, носках, черных сапогах до икр и в куртке с рюкзаком (рюкзак чудом сохранился после бегства от Игоря) ближе к обеду вышли на улицу и на мгновение ослепли от света снега. Передвигались аккуратно, не привлекая постороннего внимания, особенно соседей слева и справа. Если кто-нибудь выглянет в окно, нам несдобровать. Всю дорогу передвигались за ручку, как влюбленная пара, весело болтали. Люди встречались по дороге, Каратели – странно -- нет.
Перед уходом в Питер надо забрать девочек. Сделали небольшой крюк и завернули в ворота школы. Девочки не были пойманы, что подтвердила Елена, никого из шестерых Клеймённых Каратели вчера не убили и не забрали в Темный Дом.
На первом и втором этаже школы привычно темно и тихо, потому что Клеймённые обитали на третьем. Наверху легкие разговоры из кабинетов сопровождали наши гулкие шаги.
Артем по дороге зашел в мужской туалет, я не стала ждать, рукой махнула в ответ и продолжила путь по темному коридору. Голубые стены и свет из окна в конце коридора немного освещал путь. Дошла до света и повернула за угол, где учительский кабинет.
Дверь позади пронзительно скрипнула, как ржавая несмазанная калитка, жалобно проскулила, будто просила помощи. Наверное, Артем вышел из туалета. Не сбавляя шага, обернулась (чтобы увидеть Артема и удостовериться, что это он), но телом и в особенности ухом ударилась во что-то большое и твердое... В мужчину? Под ладонями мужская грудь, обтянутая курткой. Мои ладони и пальцы были пленены, крепко сжаты. Я медленно обернулась к застывшей скале, в которую на полном шагу врезалась. От прикосновений к нему внутренности замкнуло в один звенящий нерв, пронзило разрядом тока от кончиков волос до пальцев ног. А запах? Мужской запах затопил, пробрался в ноздри и осел на кончике языка, заставил глубоко вдохнуть его в себя.
Я отступила назад, восстанавливая желаемую дистанцию. А мои руки мужчина не отдал, держал крепко между нами. Я медленно сделала еще маленький шаг назад, еще, почти не дыша от водоворота эмоций, в котором захлебнулась рядом с Гектором. А Каратель массировал мои пальцы, потом позволил медленно вытащить их из плена.
– Ох!
– его дыхание коснулось шеи и щеки. Смесь табака и горячего мужского дыхания. – Моя радость! Как же я рад тебя видеть! – его улыбка белозубая, яркая, но глаза мертвые. Гектор спрятал руки в карманы штанов и смотрел на меня, уходящую мелкими шажками назад. – Второй день жду тебя и дождался. Я услышал, как ты идешь по коридору. Подумать только - узнал звук твоих шагов и вышел встречать. Мое сердце билось в такт твоим шагам.
Я развернулась, приготовилась к бегу, уже перенесла вес тела на правую ногу, и в полноту легких закричала:
– - Артееееееем-м-м-м! – последнюю букву замычала в мужскую ладонь, закрывшую рот, нос и не дающую вдохнуть воздух. Вторая рука легла на ребра в районе солнечного сплетения. Моя грудь весом давила на его ладонь.
Пытаясь вдохнуть, старалась отодрать пальцы, покалывающие мои губы своим прикосновением.
Когда в горле начало резать от нехватки кислорода, вывернулась и цапнула Карателя за указательный палец и рванула вперед.
– Опять!? – взвыл позади Гектор, припоминая подобный укус в университете. Ухватил за рюкзак, потянул на себя, чтобы вернуть собачку назад. А я поспешно вытащила руки, позволяя снять мешавшую вещь с себя. Гектор остался с рюкзаком, а я побежала в обратную сторону с надеждой предупредить Артема. Среди тишины доносилось хриплое тяжелое мужское дыхание, что сопровождало бегство. Каратель дышал глубоко, но опасно, как хищник, который давал жертве выдохнуться, чтобы потом схватить.
– Ты все равно не уйдешь!!! И Твардовский тоже! – пропали смешинки и завлекающий, заманивающий тон.