Кари, ученик художника
Шрифт:
– А сюда ты пришел, чтобы проводить Таиси? – спрашивает Рамес.
– Нет, чтобы узнать, не здесь ли еще мой учитель Хеви, – отвечает Кари.
– Могу тебе сказать, что он уехал совсем недавно. Видишь ли, моему деду поручено управлять всеми художественными мастерскими нашего храма да и работами в царских гробницах и храмах на вашем берегу. Дед тоже направляет зодчих, художников и скульпторов иногда в другие города. А меня он часто посылает в мастерские с разными поручениями, так что я знаю все, что там делается, знаю также, кто куда уезжает по приказу деда. Твой учитель еще сегодня утром был у деда, а потом
Кари дает уклончивый ответ, и Рамес, поняв, что его новый товарищ не хочет об этом говорить, уже не повторяет вопроса и переводит разговор на другие темы. Бекенмут уходит в дом посмотреть, как там идут дела. Через некоторое время он возвращается в сад, неся на руках Таиси.
При виде цветов, деревьев, виноградных лоз с тяжелыми гроздьями синих ягод девочка вскрикивает от восхищения. Бекенмут ходит с ней по всем дорожкам, все показывает, объясняет, как называются те растения, которых Таиси не знает. Он позволяет ей срывать то веточку с дерева или куста, то цветок с клумбы. Особенный восторг вызывает у Таиси пруд. Врач садится на ступеньки, ведущие к воде, и девочка не может налюбоваться на голубые и белые цветы лотосов и на плавающих в прозрачных струях рыбок.
– Как у тебя здесь хорошо, господин! – говорит Таиси, прижимая к груди собранный букет. – Как легко дышится, как славно пахнут цветы! А рыбки-то, рыбки!.. А вон на дереве, смотри, какая красивая птичка с ярким хохолком! А вот летит другая, с голубой головкой! Ох, как хорошо!.. Я даже не думала, что такое бывает!
Бекенмут улыбается. Рамес внимательно следит за маленькой гостьей своего учителя. Бедная девочка, совсем не может ходить. Хоть бы удалось ее вылечить! Чем бы ее развлечь, что бы ей подарить?
Семья Бекенмута и гости ужинают в беседке, выстроенной в самом тенистом углу сада. От свежего воздуха или от радостного возбуждения, но у Таиси сегодня хороший аппетит, она, вопреки обыкновению, ест с удовольствием.
После ужина Рамес уходит и обещает скоро вернуться. Таиси остается с братом в беседке. Мать Бекенмута укутывает ноги девочки и уходит с сыном и Неши в дом.
В саду наступает тишина. Слышно, как безостановочно звенят кузнечики, слегка шелестят листья пальм, чуть журчит вода в канале, соединяющем пруд с большими оросительными каналами, пересекающими огороды, которые Таиси видела по дороге сюда. Громко поет какая-то птица, сладко пахнут цветы. Таиси молча наслаждается всем, что ее окружает. Кари тоже молчит и думает свои невеселые думы.
Проходит час, и появляется Рамес. Он несет довольно большую корзинку, бережно держа свою ношу обеими руками.
– Вот и я, – говорит Рамес, входя в беседку и ставя корзинку рядом с Таиси.
В корзинке что-то шевелится, и оттуда раздается легкий писк. Таиси и Кари с удивлением смотрят то на Рамеса, то на корзинку. Рамес улыбается, потом встает и медленно отодвигает крышку. Из корзинки показывается смешная головка маленькой обезьянки, с любопытством, но без всякого страха смотрящей на детей черными блестящими глазками.
Таиси в восторге хлопает в ладоши, и Рамес,
– Вот, Таиси, бери ее! – говорит Рамес. – Она хорошая, добрая и веселая. Она ручная, ты не бойся – она не кусается, не царапается, она уже несколько месяцев живет с людьми. На ночь сегодня ты ее все-таки лучше привяжи, чтобы она не убежала, а завтра она уже к тебе привыкнет, особенно если ты сама будешь ее кормить.
Таиси робко берет обезьянку и тихо гладит ее мягкую коричневую шерстку. Зверек, в свою очередь, гладит ручку девочки и делает ей уморительные гримасы. Таиси смеется и уже не боится обезьянку. Ей только не верится, что этот чудесный зверек теперь принадлежит ей!
Незаметно подошедший к детям Бекенмут некоторое время с улыбкой смотрит на девочку, радующуюся живому подарку. Рамес первым замечает врача. Таиси оживленно показывает ему зверька и спрашивает:
– А мне можно оставить обезьянку у себя, господин?
– Конечно, девочка, можно, она никому здесь не помешает. Только теперь тебе надо ложиться спать, давай я тебя отнесу!
Бекенмут уносит Таиси, и мальчики остаются одни.
Рамес начинает расспрашивать Кари о его работе, о поселке. Он слушает так внимательно, так всем интересуется, что Кари постепенно рассказывает ему и о последних тяжелых событиях. Рамес сдвигает брови и молча выслушивает все до конца, подперев щеку кулаком.
– Да, это действительно худо, – говорит он наконец. – Твой отец прав, здесь может помочь, пожалуй, только твой учитель. Его очень ценят. Сам верховный жрец нашего храма знает, какой это художник. Недаром он руководит всеми работами в гробницах фараона, царицы и царских детей! Вот что, Кари, о приезде Хеви я сразу же узнаю, потому что он придет к деду, и тогда я ему все расскажу, вернее, попрошу рассказать Бекенмута, так будет лучше. И вообще, я буду узнавать все, что смогу, про это дело, ведь мой дед входит в состав городского суда.
– Вот спасибо тебе, Рамес! – Кари горячо сжимает руку мальчика.
– Ну что ты, не стоит, очень уж это гадкое дело, – отвечает Рамес.
Мальчики замолкают и оба задумываются. Потом Рамес встряхивает головой и встает:
– Когда ты уезжаешь?
– Завтра, а что?
– Я подумал, может быть, успею что-нибудь узнать от деда. Ты подожди меня завтра, хорошо? Я приду после обеда.
Но на следующий день Рамес приходит в дом врача гораздо раньше, чем обещал накануне. Однако хмурое выражение его лица не предвещает ничего хорошего.
– Ты узнал что-нибудь? – с тревогой и надеждой спрашивает Кари.
– Завтра будет заседать главный суд Города, – тихо говорит Рамес. – Будут разбирать жалобу Пасера на то, что Пауро плохо смотрит за царскими кладбищами, и обвинение медника Пахара в грабежах…
Кари схватывает Рамеса за руку.
– А других людей, обвиненных в том же, разве не будут завтра судить?
– О них никто ничего не говорит, а спрашивать я не могу, сам понимаешь, что меня тогда тоже сразу же спросят, откуда я про них знаю, – отвечает Рамес и, помолчав, говорит: – Ну, я иду домой. Мне придется весь день и всю ночь быть в храме, помогать готовиться к Празднику Долины. Ты ведь знаешь, что через два дня праздник, и статуи богов из наших храмов торжественно отправятся на ваш берег? Все жрецы тоже поедут.