Карибский кризис
Шрифт:
Станислав Халанский, главный врач кардиоцентра, упорно допытывался у сотрудников Совинкома, куда пропал их директор (то есть я), и те не могли ему внятно ответить. Я был на связи, но всего по телефону не объяснить, к тому же Халанский начал увязывать в одно целое отъезд заведующего кардиохирургией Игоря Быстрова и отсутствие директора Совинкома.
«Если забрать $20,000, что я внес, то этими деньгами можно решить все проблемы, – рассуждал я. – И не только это. После отъезда Игоря отсекаются многие обязательные платежи: 5 % за поставки в реанимационное отделение, 5 % за лабораторию, и т. д. В кардиоцентре я пошел на взлет, глупо отказываться от таких перспектив».
И если в Петербург я уезжал с хорошим настроением, то
В конце второй рабочей недели, в пятницу, в обед, мы впятером собрались в ЛДМ (Ленинградский Дом Молодёжи на Петроградской стороне), в баре на первом этаже. Настроение у меня было тягостное, меня уже почти физически тянуло в Волгоград, там накопилось множество вопросов, требующих личного присутствия. В этот раз интуиция подсказывала мне, что нужно уезжать насовсем – именно так, забрать свои деньги и уехать. Но как это сказать компаньонам и как на меня посмотрит Игорь, с которым мы сильно сблизились?!
Вначале под пиво обсуждали дела – отгрузку свинца на завод, обустройство офиса, первую выбранную с завода партию аккумуляторов, первые заявки от клиентов (Владимир тайком от Фарида скидывал заказы на Экссон, и уже пошли отгрузки, Артур подговорил секретаршу, чтобы она переводила звонки клиентов на наш офис и шпионила в нашу пользу; а в тот день мы как раз раскидали на пятерых первую прибыль).
Внезапно прервав обсуждение обстановки на заводе, Артур сказал, обращаясь к «братьям меньшим» – ко мне, Алексею и Игорю:
– Условия мы с Володей создали вам медовые. Вспомни, Вовок, как мы начинали. Жили, как лохи, на тысячу-полторы баксов, носились на моём «москвиче» по городу, да что по городу – исколесили полстраны! У вас, пацаны, всё готово, берите и работайте. Хорошо работайте – под лежачий камень хуй не засунешь.
Он почувствовал моё настроение, этот монолог предназначался для меня одного:
– …ты прикинь хуй к носу, Андрюхо, что тебе даст твоя медицина в Волгограде, и что ты получишь здесь. Тут все прозрачно – вот мы, вот наш бизнес. В Волгограде ты один, и куча жуликов вокруг. То, что твой друг Халанский тебя сейчас прикрывает, это еще ни о чем не говорит. Если сомневаешься, мы тебе вернем твоё лавэ, но ты сперва подумай. Давай решай, в понедельник ты будешь в своём кардиоцентре.
Четыре пары глаз смотрели на меня выжидающе, я чувствовал на себе сонм вопрошающих взглядов. У меня, видимо, было на лице всё написано – потому что Владимир неожиданно произнёс утверждающе:
– Он уже не сомневается.
У меня действительно резко переменилось настроение – есть вещи, которые понимаются не то что с полуслова, а полувзгляда. Слова Артура свалили с плеч половину сомнений, возникшие колебания мгновенно рассеялись, как пепел, подхваченный ветром. Осталось найти место, где можно подлататься, чтобы заштопать на Совинкоме все дыры. Вне всякого сомнения, оперировать деньгами клиентов, пуская их в оборот в туманном Петербурге – тропа скользкая, но для отважного путника не безнадежная.
В этот момент словно луч пробился сквозь серую мглу, и я почувствовал, что нахожусь среди своих, что я член команды, а все вокруг – чужие. Если в моих теперешних друзьях можно было локализовать мощный знаменатель эффективности, то все прежние были просто бесполезными пассажирами, падалью. Я окинул взглядом своих компаньонов и открыто улыбнулся.
Тут же переменили тему, разговор пошел за женщин. В конце встречи Артур отвел меня в сторону, чтобы обсудить жилищный вопрос:
– Какого хуя ты живешь в гостинице, ты что, миллионер? Мы тоже с Вовком
Решение было принято, в тот же вечер я обратился в риэлторскую фирму по поводу квартиры.
Глава 10,
О том, как дальше развивался наш аккумуляторный бизнес
Раньше мне никогда не приходилось видеть такие убитые халупы, как те, что показывали агенты в Петербурге. По телефону они говорили «жилье сносное», а на деле оказывалось, что это дома под снос – клоповники с облезлыми стенами. Более менее приличное жилье стоило на порядок дороже. Четыре дня просмотра, и я остановил свой выбор на двухкомнатной квартире на Тихорецком проспекте рядом с метро «Политехническая». В нескольких минутах езды жили Быстровы, и они, конечно же, оценили этот район как «отличный». Эта квартирка за $200 в месяц была убогонькая, и мне пришлось закупиться дополнительными вещами, чтобы улучшить условия – должна была приехать Мариам с ребенком. Позже вскрылись другие недостатки – электропроводка, сантехника, и прочее – которые пришлось устранять, а скаредные хозяева отказались засчитывать расходы в счет аренды. А самый главный недостаток я обнаружил наутро после первой проведенной на квартире ночи. Уже на подъездах к площади Мужества начиналась пробка, Лесной проспект вообще стоял, дорога на работу заняла два часа. Я не мог себе представить, что может быть такая проблема, и конечно же, не надо было слушать Быстровых, а селиться поближе к заводу – где-нибудь на проспекте Стачек. Но уже поздно, оплачены агентские услуги в размере месячной оплаты, надо пожить хотя бы два-три месяца.
(Позже я поменял эту квартиру на другую, и пока не купил своё жильё, сменил 4 съемных хаты).
Свободное от работы время мы с компаньонами проводили вместе – тусовались по Невскому проспекту, ходили в ночные клубы, всей компанией записались в спортивный клуб «Планета Фитнес» на набережной Робеспьера. Причем Владимир выбил с менеджера скидку как на двадцать человек, а когда принесли всего пять паспортов и менеджер возмутился, то было поздно, так как документы уже оформили. Владимир извинился и пообещал, что остальные пятнадцать человек скоро появятся, просто сейчас болеют, и для связи оставил мой телефон. И мне еще долго пришлось принимать звонки и оправдываться. В конце концов менеджеру, чтобы оправдать перед руководством предоставленные высокие скидки, пришлось самому добивать эту группу и вписывать недостающих 15 человек из вновь прибывших членов клуба.
Первое время нам работалось не очень-то комфортно. Из мебели было два стула на троих (взяли из соседних пустующих кабинетов), а оргтехнику – компьютер, принтер, факс и ксерокс – прислали из Волгограда поездом, все это лежало на полу (то была моя оргтехника, стоимость которой мне компенсировали из общей кассы). Тот самопальный стол возвышался как памятник высокой мебельной культуры – на него не то что ставить оргтехнику, облокачиваться было опасно. Обрабатывали заявки, которые скидывал Владимир и обзванивали клиентов, найденных по справочнику, наговаривая в трубку лежащего на полу старенького телефона такой текст:
– Здравствуйте! Вас приветствует компания Экссон – лидер отечественного аккумуляторного рынка. Мы являемся эксклюзивным дистрибьютором аккумуляторного завода Балт-Электро. Мы работаем с управлениями железных дорог всей России. Ваше сраное депо – единственное предприятие отрасли, куда мы до сих пор не отгружаем аккумуляторы. Мы предлагаем тепловозные батареи 32ТН450, 48ТН450, вагонные батареи 40ВНЖ300…
Удивительно, что ни у меня, ни у Алексея, имевших опыт в коммерции, никогда в жизни ничем другим не занимавшихся, не получалось так успешно проводить телефонные переговоры, как у вчерашнего кардиохирурга Игоря Викторовича Быстрова.