Карибский круиз
Шрифт:
— На свидания? С кем?
— Понятия не имею, — передернула она плечами. — Мы теперь почти не разговариваем. Может, с хирургом, который пообещал ему увеличить его сосиску.
— Ты всегда верна себе, Джеки, — рассмеялась я и взяла ее за руку. Ее кожа показалась мне горячей и вспотевшей, несмотря на то, что сама она дрожала. — Знаешь, очень не хочется тебя прерывать, но мне кажется, что сегодня не только Генри Причарду надо начинать принимать антибиотики. Надеюсь, у корабельного врача найдется что-нибудь подходящее. За сутки ты придешь в себя. И сможешь наконец нормально
— Ага, лады. Я поняла, — ответила Джеки. — Черт с ним, иду к доктору. — Она привстала, но тут же плюхнулась обратно в кресло, как будто голова у нее закружилась.
— Знаешь что, — всерьез забеспокоилась я, — подожди, пока я схожу к Пэт, скажу ей, что мы решили, а потом вместе пойдем к врачу. Договорились?
— Но ты пропустишь обещанное барбекью на пляже! — напомнила Джеки.
— Переживу! — ответила я, искренне надеясь на это. Надеясь, что мы все трое это переживем.
Я добралась до пляжа, где вся команда художников-любителей под руководством Джинджер старательно перерисовывала на бумагу раскинувшийся перед ними пейзаж. Одни рисовали цветными карандашами, другие — кисточками. Алберт, как я могла заметить, пытался изобразить аиста с острова Птичий рай, которого он разглядывал в бинокль. То, что выходило из-под его руки, очень напоминало мне моих человечков.
— Извините за вторжение, — громко произнесла я и присела рядом с Пэт. Ее рисунок показался мне еще более абстрактным, чем у Алберта. Он представлял собой серию синих линий и розовых пунктиров и напомнил мне рисунки Люси Ковецки, которые она прикрепляла с помощью магнитиков к дверце домашнего холодильника.
Я объяснила Пэт, что Джеки лихорадит и что я собираюсь отвезти ее обратно на корабль, чтобы показать доктору.
— Я должна пойти с вами, — решительно заявила Пэт, собирая карандаши.
— Думаю, я и одна справлюсь, — удержала я ее. — Можешь еще позаниматься творчеством.
Она хихикнула и прошептала:
— Алберт говорит, что я рисую прямо как Рено.
— Ренуар! — поправила я. — «Рено» — это марка автомобилей.
— Мне кажется, ему все равно, — ответила Пэт. — Знаешь, Элен, если я не ошибаюсь, он ко мне весьма неравнодушен. Представляешь?
— Представляю, — улыбнулась я.
— К сожалению, меня в этом смысле волнует только Билл, — вздохнула она. — Но в данный момент Алберт — тоже симпатичная компания. После рисования мы хотели с ним прогуляться. Если, конечно, ты уверена, что вам с Джеки не нужна моя помощь.
— На роль Флоренс Найтингейл я не претендую, но до корабля как-нибудь уж ее доведу, — заверила я Пэт. — Развлекайся!
— Постараюсь.
Я довела Джеки до плашкоута и помогла подняться на борт. Пришлось подождать минут пятнадцать, пока экипаж не решил, что пассажиров набралось достаточно и можно отправляться. Солнце палило нещадно.
Прощай, Иль-де-Сван, думала я по дороге. Надеюсь, в следующем пункте по маршруту, в Сан-Хуане, нам повезет больше. Тем более что там я должна встретиться с моим пропавшим чемоданом.
Мы были в нескольких сотнях футов от «Принцессы Очарование», когда от нее отвалил такой же плашкоут с очередными двумя сотнями желающих попасть на Иль-де-Сван как раз к ленчу.
— Э-гей! — кто-то закричал с проходящей мимо посудины.
Я обернулась на голос и обнаружила Сэма, который стоял у поручней и махал нам рукой.
— Куда вы? — прокричал он, явно разочарованный тем, что мы движемся в обратном направлении.
— Джеки плохо себя чувствует, мы к доктору! — прокричала я в ответ.
— Не слышу! — крикнул он.
— Джеки… — Я оборвала себя, сообразив, что за шумом двух дизелей, грохотом стальных барабанов и гулом голосов он меня наверняка не услышит. — Увидимся за обедом! — завопила я что было сил и помахала рукой на прощание. Меня расстроила упущенная возможность побыть с ним. Мне всегда казалось, что встреча двух кораблей в море выглядит очень романтично, но в данный момент это выглядело особенно впечатляюще. — До свидания! — махала я рукой, подпрыгивая у перил. — До вечера!
— Ну, подруга, — покачала головой Джеки, — значит, я была права насчет тебя и этого парня.
Опустив голову, я молча кивнула, как провинившийся ребенок.
— Ты в него по уши втюрилась! — с некоторым изумлением добавила Джеки.
— Боюсь, что да, Джеки, — призналась я. — Видит Бог, так оно и есть!
Я думала, что корабельный лазарет похож на небольшой кабинет, вроде того, что я когда-то видела в летнем лагере — белая комната, запах спирта, парочка рахитичных кресел, баночки с градусниками, ложечками, лейкопластырем. Но это заведение на «Принцессе Очарование» скорее напоминало современную клинику крупного города со смотровыми кабинетами, операционными и полным комплектом медицинского оборудования.
— Боже, куда мы попали! — изумилась Джеки, когда мы выгрузились из лифта на первой палубе, где располагалось царство медицины. Кругом были люди. В просторном зале ожидания на диванах и креслах, укрытые одеялами, лежали и сидели больные; вокруг них суетился медперсонал, измеряя пульс, температуру, проверяя страховые полисы; тут же я заметила членов экипажа разного возраста, которые либо получали какую-то помощь, либо просто останавливались поболтать. Здесь был даже наш бесстрашный капитан Солберг. Увидев меня, он подошел поздороваться, представился Джеки и обыденным тоном сообщил, что зашел выписать рецепт на антидепрессант.
— Теперь все понятно! — пробормотала я, когда он отошел.
— Что понятно? — спросила Джеки.
— Понятно, почему он так неадекватно отреагировал, когда я разговаривала с ним утром. Это не сверхспокойствие, а просто депрессия.
— Ты ходила к нему утром? Зачем? — продолжала интересоваться Джеки, когда мы уже стояли у стойки регистратуры. У меня перехватило дыхание, потому что на листе записи уже значилось двадцать четыре фамилии. Дежурная медсестра, на карточке которой значилось: «Венди Уимпл, регистратура», оказавшаяся англичанкой, сказала нам, что придется прождать примерно два часа.