Карикатура. Непридуманная история
Шрифт:
Глава 11
«Я – большевик»
Искусство плаката неразрывно связано с карикатурой и карикатуристами. Многие классики изобразительной сатиры с успехом совмещали работу в этих родственных жанрах. Например, Дмитрий Стахиевич Моор принадлежал к тем мастерам советской политической графики, чьи карикатуры и плакаты стали важными символами времени, которое Моор искренне принял. Себя он считал «революцией мобилизованным и призванным». Недаром книгу своих воспоминаний Моор назвал «Я – большевик!». За свою удивительно яркую жизнь художник успел сделать очень многое, и всё же были в его
Журнал «Будильник»
Дмитрий Стахиевич Моор (Орлов) родился в столице донского казачества – Новочеркасске. Его отец был горным инженером. В 1898 году семья переехала в Москву. После окончания гимназии Дмитрий поступил в Московский университет. Учёбу студент совмещал с работой в типографии. Классического художественного образования Орлов-Моор так и не получил, если не считать двухгодичную учёбу в 1920-х годах во ВХУТЕМАСе – высших художественно-технических мастерских.
Как и многие прославленные графики, искусство рисунка Моор постигал самостоятельно. Работа в типографии помогла молодому человеку понять большие возможности, которые открывает перед художником газетно-журнальное производство.
Вообще, как и в судьбе многих великих людей, в жизни нашего героя не было случайностей. Выпускники Академии живописи крайне редко посвящали себя таким, в общем-то, «низким» с точки зрения классического искусства жанрам, как рекламный и политический плакат, газетная карикатура. Типографскому же рабочему Моору не был знаком академический снобизм.
Дмитрий с большой охотой узнавал все тонкости полиграфических технологий. Впоследствии эти знания очень пригодились ему в годы Гражданской войны, когда часто приходилось совмещать творчество с решением технических задач по организации печати агитационных листов и плакатов. Впрочем, всё это случится потом. А пока молодой человек точно не знал, кем он будет – инженером, как отец, или всё-таки художником.
Однажды в ночную смену, наблюдая за работой станков, Дмитрий рисовал что-то на бумаге, чтобы отогнать сон. В это время в типографию приехал с целью проконтролировать печать свежего номера редактор популярной вечерней газеты. Проходя мимо молодого рабочего, журналист машинально взглянул на лежащий на столе перед парнем в рабочей спецовке листок с какими-то набросками.
– Вы где-то учитесь этому? – доброжелательно поинтересовался у Дмитрия газетчик и кивнул на портретную галерею комичных шаржей на сотрудников типографской смены.
– Нет, – немного смутившись, ответил парень.
– Ну и напрасно. У вас, знаете ли, недурственно выходит, голубчик.
Редактор вынул из портмоне крокодильей кожи тиснённую золотом визитку и настойчиво вложил её в испачканную типографской краской руку рабочего.
– Сделайте что-нибудь для нашей газеты.
Так Дмитрий стал «бутербродным репортёром». Как с начинающим газетным иллюстратором, имя которого ещё ничего не говорило читателям, с ним обычно расплачивались в редакциях не деньгами, а бутербродами с чаем. На таких же условиях начинал свой путь в литературу и молодой литератор и Антон Чехов, и Владимир Гиляровский, и многие другие великие.
Вместе с корреспондентами Моор выезжал на пожары, преступления, судебные слушания, ещё какие-то значимые события, и пока журналист опрашивал свидетелей и официальных лиц, Дмитрий делал в блокноте беглые зарисовки.
– Будь как вор на ярмарке! – однажды по-приятельски посоветовал молодому коллеге старый газетчик, когда журналисты, вдоволь накатавшись по Москве, отдыхали в трактире. – Чтобы поймать что-то важное, надо, брат, ловко поворачиваться и иметь зоркий приметливый глаз.
Скоро во многих московских газетах стали появляться иллюстрации и карикатуры за подписью «Орлов». Например, в «Русском слове», «Утре России», в журналах «Выборщик», «Либерал», «Волынка» и других. Особые отношения связывали Дмитрия с либеральным изданием «Будильник».
Во время работы в «Будильнике» и появился знаменитый псевдоним. Дмитрий Орлов образовал его из собственных имени и фамилии – Д. Мор. Впоследствии «Мор» стал «Моором» в честь героя любимой Дмитрием шиллеровской трагедии «Разбойники» – Карла Моора.
Да, потомок свободолюбивых степных всадников донской казак Дмитрий Орлов-Моор всегда чувствовал себя бунтарем и немного разбойником.
Новые друзья по газетному цеху, такие как поэт Демьян Бедный, а также публика и власть тоже быстро это почувствовали.
Карикатуры молодого художника вскоре стали притчей во языцех у всей читающей Москвы. Этому способствовало и то обстоятельство, что царская цензура при всей своей строгости была куда как либеральней последующей ленинской и сталинской. Моору регулярно удавалось публиковать острые политические карикатуры на влиятельных придворных, министров, известных политиков, крупных промышленников и финансистов.
В последнее десятилетие Серебряного века благодаря сатирическим рассказам Чехова и острым карикатурам Моора «Будильник» стал даже более популярным в среде либеральной интеллигенции, чем знаменитый питерский альманах «Сатирикон».
Благодаря обрушившейся на него общероссийской славе Моор получил возможность пробовать себя самых разных творческих направлениях. Он с увлечением работал в рекламе, придумывал декорации и афиши для немого кино. Молодому талантливому автору доверяли создание своих концертных афиш такие эстрадные звёзды первой величины, как Вертинский.
Трудно сказать, какое место в итоге занял бы в истории отечественной культуры модный с оттенком скандальности художник Моор, если бы культурная жизнь страны не была буквально перевёрнута событиями 1917 года. Зато этот псевдоним навсегда сплавлен с огненными годами Гражданской войны…
«Окна РОСТА»
Москва, 1919 год. Город фактически находится на осадном положении: со всех сторон столица молодого советского государства обложена антибольшевистскими фронтами. В самой Первопрестольной свирепствует голод и запустение. От былого купеческого благополучия хлебосольной Москвы не осталось и следа. Мука и картошка на вес золота. Переживший революцию и вступивший в эпоху военного коммунизма город выглядит грязным и враждебным мирным обывателям, зато полным уголовников, беспризорников и озлобленных на всех вокруг безработных. На улицах почти не видно извозчиков. Такие фигуры, как дворники и полицейские, давно исчезли из городского пейзажа и вспоминаются лишь как призраки безвозвратно ушедшей эпохи. Магазины и лавки, а также почти все театры, синематографы, цирки закрыты.