Карл Маркс: Мировой дух
Шрифт:
Биографы часто забывают отметить, что в начале 1846 года Маркс опубликовал очерк о самоубийстве в журнале «Зеркало общества», которым руководил Моисей Гесс. Когда после Второй мировой войны в Восточной Германии выпустили Полное собрание сочинений Маркса, об этой статье забыли. Возможно, потому, что она списана с книги француза Жака Пеше, полицейского архивариуса, умершего в 1830 году. На самом деле, Маркс основательно переделал эту книгу, переводя ее и цитируя. Пеше рассказывает о самоубийствах, последовавших за неудачами, вызванными личностными конфликтами или безудержными страстями, причем рассказывает в манере, чем-то напоминающей манеру любимого французского писателя Карла Оноре де Бальзака. Маркс, вероятно, прочел книгу Пеше в 1844 году, когда собирался писать о Великой французской революции. Он вычеркнул из текста Пеше разглагольствования на тему религии, заменив их данными собственного
С сентября 1845 года по август 1846-го Карл и Фридрих написали новую статью против Фейербаха и Штирнера. Более жесткую, чем «Святое семейство», более конкретную: это «Немецкая идеология» — одна из самых важных их работ, которая так и не найдет издателя. Чуть позже Карл довольно проницательно объяснит мотивы, побудившие их взяться за перо: «Мы решили работать сообща, чтобы выявить антагонизм между нашим видением и идеологической концепцией немецкой философии, — по сути, свести счеты с нашим прежним философским сознанием… Фридрих Энгельс пришел иным путем (см. «Положение рабочего класса в Англии») к тому же результату, что и я, и когда он тоже поселился в Брюсселе весной 1845 года, мы решили изложить основополагающее различие между нашей концепцией и концепциями немецкой философии, то есть, по сути, порвать с собственным философским прошлым. Этот проект нашел свое выражение в форме критики послегегелевской философии».
Что касается критики немецкой идеологии, то в своей книге они обрушиваются в основном на Штирнера (ему посвящены 499 из 596 страниц оригинального издания!). Маркс и Энгельс укоряют его за то, что он ограничивается обличением институтов, не рассматривая того, что они зародились в конкретных социальных условиях. Они предлагают оценивать идеи и учреждения с точки зрения выражаемых ими материальных интересов. Корят немецких социалистов (бывших берлинских друзей, объединившихся вокруг Бауэра, так называемых «настоящих социалистов») за незнание «реальных условий производства и потребления», за представление о коммунизме как об абстрактной системе, не зависящей от потребностей определенной эпохи. «Коммунисты, — заявляют они в сокращенном варианте работы, — думают и действуют во времени, немцы — в вечности». История повинуется логике, которая являет собой ее движущую силу, поэтому коммунизм неизбежен, но воплотится лишь тогда, когда сознание рабочих в определенных исторических условиях позволит им стать революционерами. «Пролетарии находятся в прямой оппозиции к той форме, в которой индивиды, составляющие общество, до сих пор выражали себя как некоторое целое, а именно к государству, и должны низвергнуть государство, чтобы утвердить себя и стать личностями».
«Немецкая идеология» произвела переворот в европейской политической и социальной мысли по пяти причинам.
Во-первых, в этой работе впервые сформулирована концепция идеологии и названы социальные и интеллектуальные условия, необходимые для революции: экономическими факторами объясняется всё «в последней инстанции», и любую идею следует объяснять через исторический контекст, в котором она была сформулирована: «В любой идеологии люди и отношения между ними предстают перед нами в перевернутом виде, как в камере обскура». Маркс и Энгельс снова используют концепцию отчуждения — как они говорят, чтобы наше изложение было понятно философам, — делая ее основой своего анализа идеологий: общественная «надстройка» (религия, искусство, идеи) нужна для оправдания ее «базиса» (экономики, реальной жизни). Иначе говоря, надстройка организует отчуждение, которое определяется базисом. Карл и Фридрих добавляют к этому пункту еще четыре важных вывода, которые очень важны для понимания Маркса, но которыми большинство его последователей в большей или меньшей степени пренебрегали.
Прежде всего даже если главенствующее положение занимает идеология правящего класса (хозяев экономики), людская мысль и действие не являются заложниками экономических или социальных факторов; угнетенные могут восстать, проникнувшись «классовым сознанием». Точно так
Далее: капитализм — обязательное предварительное условие коммунизма, ибо на всех предшествующих ступенях развития общества производство до того мало развито, что при смене строя повсюду наступит обнищание масс, а вместе с нуждой возобновится борьба за самое необходимое, и человечество опять будет барахтаться в той же грязи.
Кроме того, коммунизм — не идеальное общество с раз и навсегда определенными очертаниями, а «движение» к индивидуальной свободе, которую предстоит беспрестанно завоевывать и изобретать: «Коммунизм для нас не статичное состояние, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние <…> В коммунистическом обществе, когда никто не ограничен исключительным кругом деятельности, каждый может совершенствоваться в любой отрасли; общество регулирует всё производство и именно поэтому создает для меня возможность делать сегодня одно, а завтра — другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике, — как моей душе угодно, — не делая меня, в силу этого, охотником, рыбаком, пастухом или критиком». Поэтому, например, в коммунистическом обществе будут не живописцы, а люди, которые, среди прочего, занимаются живописью. Благодаря коммунистической революции и отмене частной собственности каждый индивид получит возможность пользоваться продукцией всего мира во всех областях (здесь прослеживаются рекомендации Генриха Маркса развивать не только умственные способности, но и физические, моральные, художественные и политические).
Наконец, коммунизм может быть только всемирным: «Коммунизм эмпирически возможен только как действие господствующих народов, произведенное „сразу“, одновременно, что предполагает универсальное развитие производительной силы и связанного с ним мирового общения». Таким образом, пролетариат не может существовать вне мировой истории; как и коммунизм, его задачи могут быть только «всемирно-историческими».
Итак, по Марксу и Энгельсу, мировой капитализм — необходимое предварительное условие для коммунизма, который станет возможным лишь благодаря восстанию против господствующей идеологии в завершающей фазе капитализма, ставшего мировым. Он установится как общепланетная система и будет претерпевать постоянные перемены, стремясь к большей индивидуальной свободе.
В этой работе угадывается радость открытия, ликование в связи с обнаружением способа сразиться с великаном Гегелем и избавиться раз и навсегда от всех его учеников — от Фейербаха до Штирнера. Однако этот фундаментальный труд, ознаменовавший собой беспрецедентный поворот в размышлениях человека о самом себе, не удалось опубликовать за неимением издателя.
Друзья об этом не жалели. Позже Маркс спокойно напишет: «Рукопись — в объеме двух толстых томов в восьмую долю листа — давно уже прибыла на место издания в Вестфалию, когда нас известили, что изменившиеся обстоятельства делают публикацию невозможной. Мы тем охотнее предоставили рукопись грызущей критике мышей, что наша главная цель — уяснение дела самим себе — была достигнута».
В очередной раз его охватило нежелание расстаться со своим детищем. Фридрих, который оказался не столь тверд духом, был разочарован больше Карла тем, что их совместный труд не дал результата.
Оправиться от неудачи помогло действие. Настал момент перейти к политической борьбе, о чем они мечтали с самого возвращения из Лондона. Они вознамерились стать в центре европейской революционной сети и даже — почему бы нет, они ни в чем не сомневаются, — возглавить ее. После того что они видели в Лондоне, уже не могло быть и речи о том, чтобы ограничиться теорией, пусть даже теорией действия. Нужно действовать. И не бояться конкуренции со стороны лондонских группировок.
В конце марта 1846 года Маркс присутствовал на съезде журналистов-коммунистов в Брюсселе. Там он выдвинул идею о том, что до наступления коммунистической революции общество должно пройти через этап, когда власть будет принадлежать буржуазии. Он намеревался произвести «очищение» коммунизма, сражаясь одновременно с «ремесленниками» и «философами». По словам Вильгельма Вейтлинга, представлявшего одно из этих двух течений и участвовавшего в собрании, Маркс был крайне возбужден и пылок. Съезд завершился в страшном шуме и гаме, Маркс вместе с другими кричал и размахивал руками.