Карл Ругер. Боец
Шрифт:
Он повернулся к Деборе и обнял ее. Не было страсти, и сумасшедшее желание не сжигало сердце. Были нежность и ощущение близости на грани возможного, когда следующий шаг – слияние, то, что в Гароссе называли «оро» – единение, растворение себя в любимом. Без остатка. До конца.
Его разбудил звон стали. Ночь была тиха, и никто еще не скрестил мечи в жестоком поединке. Мирный покой теплой флорианской ночи не был нарушен, но, бесшумно взлетая с кровати, Карл знал, что вскоре прольется кровь. Просто во сне его душа ушла на несколько шагов вперед, туда, где смерть уже навестила спящий отель ди Руже. Не одеваясь, Карл схватил свой меч – или это сам меч прыгнул в его протянутую руку? – и развернулся к окну. А по другую сторону постели обнаженная Дебора
Вздрогнул и «запел» в его руке Убивец, скачком отступила мгла, отброшенная прочь боевым трансом, и Карл, не мешкая, нанес удар в атакующее его прямо сквозь оконный проем стремительное нечто. Еще не успев разобрать, кто же этой ночью пришел за его жизнью, Карл ощутил, как входит меч в упругую плоть врага, и бросил свое тело в сторону. Его правая рука проделала полукруг, сопровождая пронзенного Убивцем то ли человека, то ли упыря, влетевшего по инерции в спальню, и меч освободился, а левая рука подхватила с падающего прикроватного столика Синистру и метнула его в сторону двери.
Карл метил нападавшему в грудь, но человек, обрушивший дверь их спальни, был настоящим гигантом. Раздался высокий протяжный звук, на который резкой мгновенной болью отозвались плотно сжатые зубы Карла, Синистра ярко вспыхнул, как будто объятый фиолетовым пламенем молнии, и, пробив толстую сталь кольчуги, по рукоять вошел в живот неведомого врага. Гигант заревел, как какой-нибудь сказочный тролль – на каменного тролля он, впрочем, и походил, – но не остановился, и Карл прыгнул ему навстречу. Перелетев по высокой дуге через агонизирующее создание, раскинувшее по полу сломанные черные крылья, он подоспел как раз вовремя, чтобы парировать Убивцем удар тяжелого меча, падающего прямо на Дебору, а та, скользнув под замершим на мгновение мечом «тролля», вонзила свой кинжал в его солнечное сплетение. Их страшный противник хрюкнул, неловко отшатнулся, сотрясая цветные плитки пола тяжестью своего шага, и стал оседать на подкосившихся ногах, выпустив из ослабевшей руки тяжелый черный меч. Но Карл не стал дожидаться, пока тот упадет сам – за их с Деборой спинами ощущалось не сулящее ничего хорошего движение, – он схватил Синистру за рукоять и одновременно нанес противнику могучий удар ногой, опрокидывая его на спину и освобождая дорогу.
– За мной! – крикнул Карл, перепрыгивая через поверженного врага.
– Кинжал! – догнал его в полете крик Деборы.
– Оставь!
Он выскочил в коридор, уклонился от выпада еще одного крылатого воина и сам нанес удар, отбивая вражеский меч в сторону и открывая путь Деборе, которая уже во второй раз вынуждена была бросать свое тело под скрестившиеся клинки. Дебора пролетела к противоположной стене, за спину диковинного воина, одетого в черную кожу и украшенного вздымающимися из-за плеч мощными крыльями сизо-стального цвета. Карл ударил кинжалом в открывшуюся грудь человека-птицы, но у того оказалась отменная реакция: рука с длинными сильными пальцами метнулась навстречу Синистре, и Карл почувствовал на запястье железную хватку чужой руки. Секунду или две они молча боролись, стоя на одном месте с переплетенными напряженными руками и широко расставленными ногами.
Судя по всему, бой шел уже по всему дворцу. Звенела сталь, раздавались нечленораздельные выкрики, зычным голосом, доносившимся откуда-то снизу, скликал своих людей Марк, трещала ломаемая мебель, что-то рушилось с грохотом, а что-то разбивалось вдребезги, и методично ударяли где-то в северном крыле разряды молний. Кто-то – и Карл догадывался, кто бы это мог быть, – разил ночных убийц рукотворным огнем. Но думать обо всем этом он сейчас не мог. Карл
Меч бледного, с нездоровой кожей, голубоглазого мужчины пытался отжать Убивца вниз и в сторону, а левая рука – сдержать медленно приближающееся к его груди жало Синистры. А справа от лестницы то ли бежал, то ли летел еще один крылатый монстр, но Дебора взлетела вдоль стены в высоком грациозном прыжке и, вырвав из креплений вуг [3] с укороченным древком, в падении нанесла удар его «клювом» в плечо крылатого. Хватка на запястье Карла ослабла, и Синистра снова отведал вражьей крови. Отбросив мертвеца в сторону, Карл развернулся к разбитым дверям в свою спальню как раз вовремя, чтобы скрестить меч с еще одним крылатым созданием, за спиной которого маячил второй человек-птица. Карл надеялся, что Дебора наконец выпустит адата, но услышал, как широкий клинок ее вуга зазвенел, принимая на себя удар вражеского меча, и понял, что женщина не выпустит своего зверя без крайней необходимости, а судить, где находится этот край, будет она сама, исходя из одной ей ведомых принципов. Омен!
3
Род древкового оружия.
Карл отбил меч противника, сместился ближе к нему, принял возвращающийся меч на эфес Синистры и вонзил острие Убивца в широкую мускулистую грудь крылатого человека. То, что это не оборотни, он уже понял, но гадать, кто они такие и откуда взялись, было еще не время, так же как и думать над тем, кто послал их за его жизнью и почему. Он втолкнул убитого им врага в покои, обрушив под ноги второго человека-птицы, и, бросив короткий взгляд через левое плечо – Дебора вполне справлялась со своим противником, – ворвался в залитую кровью спальню. Обладатель аспидно-черных крыльев оскалил мелкие острые зубы и отступил к кровати. Карл шагнул следом, но сразиться им не удалось. За спиной громыхнул сухой гром, и через мгновение над правым плечом Карла пронесся брошенный Деборой вуг. Конечно, вуг – оружие не метательное, но, брошенный с короткой дистанции сверху вниз, в прыжке, он ударил крылатую бестию своим недоразвитым копьем прямо в лицо, и все кончилось.
Карл оглянулся, увидел Дебору и дымящиеся сапоги ее противника и догадался, что произошло за его спиной. Дебора улыбнулась ему – ее глаза сияли – и отвернулась, посмотрев куда-то в глубину коридора. Карл услышал быстрые шаги двух пар босых женских ног и, присоединившись к Деборе, не удивился при виде спешащих к ним Виктории и Анны. Обе колдуньи, как, впрочем, и Карл с Деборой, были в чем мать родила, но дама Садовница сжимала в руке окровавленный меч, а вот Анна, судя по всему, разила своих врагов молниями, и это гораздо серьезнее любого созданного людьми оружия. Во всяком случае, бывший противник Деборы выглядел так, как будто обгорел в печи для обжига кирпичей. И пахнул он соответственно.
– Спасибо, сударыни, – поклонился им Карл. – Ваша помощь пришла вовремя. Спасибо, любимая, – улыбнулся он Деборе. – Ты была великолепна.
Судя по звукам, которые ловило его ухо, бой во дворце утихал.
– Ты чем-то встревожен, – сказала Дебора, выходя из гардеробной. Она не только оделась – естественно, без помощи горничных, которые если и были живы, то все еще прятались по темным углам, – но успела даже расчесать свои великолепные волосы.
– Что не так? – В ее глазах жила тревога, но тревожилась она не о себе, а о нем.
«А что теперь „так“? – усмехнулся он мысленно, заметив, что серебряный плетеный ремешок, которым Дебора опоясала свои крутые бедра, провисает под тяжестью двух кинжалов. – И уж во всяком случае, я должен быть последним, о ком ты, милая, должна волноваться».
– Я был непозволительно медлителен, сударыня, – признался Карл. – Я едва успевал за событиями. Это неправильно. Это ненормально.
– Медлителен? – Кажется, она его не поняла. – Мне показалось, что ты все время оказывался на шаг впереди событий.