Карлики
Шрифт:
– На твоем месте только что были стихи, - с укоризной в голосе объяснила Татьяна.
– На каком таком моем месте? А-а-а, на экране, что ли? Ну извините... Не поздновато ли для стихов?
– И она хихикнула.
– Для стихов никогда не поздно, - отрезал я.
– Про что хоть стихи?
– Про бабочек, - ответили мы хором.
– Ну вы даете... почитайте и мне, что ли, - попросила она.
Татьяна уполовинила Марго - так, чтобы стал виден текст.
– Марго, ты не возражаешь, если мы тебе правое ухо подрежем?
– Режьте, оно все равно великовато - не то что левое, - разрешила она. Татьяна зачитала ей про бескрылую бабочку.
– Тоскливые стихи вы читаете...
– пошмыгав носом, отозвалась Марго, и зачем кошке такой трофей.
Никакой тайны из бабочек у меня не получилось, и я спросил ее напрямик:
– Марго, расскажи нам какую-нибудь историю про трехкрылую бабочку. Только не спрашивай зачем. Марго задумалась минуты на две, а потом выдала:
– Я где-то читала, но уже не помню где... Была такая история, произошла она давным-давно и к тому же на Земле. Одна путешественница гуляла где-то в тропиках - на Амазонке, по-моему. Сорвала она как-то раз цветок орхидеи и стала обрывать с него лепестки...
– А это еще зачем?
– удивился я.
– Тогда так гадали, чет-нечет, понимаешь? У них цветы были вместо генератора случайных чисел. Ей нужно было выбрать, куда идти дальше, заблудилась она, одним словом. Так вот, на цветке сидела золотая бабочка и лепестки были тоже золотые. Путешественница оборвала бабочке крыло, перепутала с лепестком. Бабочка оказалась очень мстительной. Когда путешественница, измученная долгой дорогой, уснула, бабочка подлетела к ней и убила... Вот такая трагическая история, - подвела итог Марго.
– Ты все напутала, - возразила Татьяна, - у Эверса немного иначе... Та путешественница коллекционировала бабочек и, найдя золотую бабочку, проткнула ее иглой. А дальше было примерно так, как ты сказала.
– Ну не знаю, - странно, но Марго не хотелось спорить, - вы просили, я рассказала... Я, собственно, по другому поводу звоню. Ты на симпозиум едешь?
– А тебя почему это волнует?
– поинтересовался я у Марго. Она призналась:
– Так я тоже хочу, а туда только одно свободное приглашение осталось. Ну так ты едешь?
– снова спросила она.
Татьяна вопросительно посмотрела на меня. Делать было нечего, и я согласился взять Татьяну на Оркус.
– Никуда она не едет, - ответил я за Татьяну.
– Ну и чудненько!
– обрадовалась корыстная Марго.
– Тогда - пока!
Марго пропала. Татьяна поспешила чмокнуть меня в щеку. После столь трогательной благодарности я уже не имел права передумать.
Всю ночь я проворочался, изобретая для Ларсона самую страшную месть на свете. Впечатление от вчерашнего розыгрыша не рассеялось и к утру. Но как отомстить Лар-сону, я так и не придумал.
В этот день мне почти удалось добраться до Отдела. У самых дверей Отдела я притормозил и подумал, а за каким чертом я сюда приехал - Шефа на рабочем месте не было, от шутника Ларсона меня тошнило, Яна наверняка начнет приставать по поводу галлюцинирующего визора. Я вышел на улицу. За ночь и земля и деревья покрылись тонким слоем инея. Тень от здания мешала фаонскому солнцу растопить иней прямо с утра. И пока земля и деревья из седых не превратились в мокрых, я решил повторить свой вчерашний маршрут, а заодно еще раз продумать, что сказать Ларсону. Или сделать.
Рабочий день начался полчаса назад, и те сотрудники, что предпочитали утреннюю пробежку вечерней, уже покинули лес. Я снова был один, но вот что странно: ларсонов-ский розыфыш так меня встряхнул, что за все время прогулки я ни разу не вспомнил о своих вчерашних страхах. Или, лучше сказать, страх ни разу не вспомнил обо мне, хотя я о нем как раз вспомнил, но только под конец прогулки - когда шел к стоянке; и я удивился, почему это он не появляется. На Ларсона я больше не обижался, но в Отдел так и не пошел. Вместо этого я с полчаса покружил над горолом, затем полетел к Институту антропоморфологии.
Я поджидал Типса у заднего выхода корпуса "D". Фла-ер припарковать здесь было негде, пришлось коротать время сидя на бетонной скамье напротив выхода. Через десять минут я пожалел, что с утра не надел куртку с обогревом. Техники из службы энергоснабжения и регенерации дежурили посменно. Их утренняя смена заканчивалась, когда у всех остальных сотрудников Института наступало время обеденного перерыва. Долговязый, угрюмый Типе появился в компании сослуживцев. Я окликнул его:
– Типс, можно вас на пару слов. Он покосился на коллег.
– Мы тебя подождем, - сказал один из них.
– Лучше не стоит, - каменным голосом посоветовал я.
– Я тебя предупреждал, что они от тебя не отстанут, - напомнил Типсу его коллега. Остальные техники, включая Типса, посмотрели на него с какой-то странной укоризной. Наверное, он у них был признанным занудой. Ладно, держись, - ободрил зануда.
Поочередно оглядываясь, они пошли вдоль корпуса Института по направлению к стоянке.
– Ну что вам еще?!
– спросил Типе недовольно.
– Меня уже три раза вызывали. Не знаю я ничего про этого Брауна.
– Два, - поправил я его, - два раза вызывали. В "Деле Брауна" я нашел только две записи беседы с Типсом. Он вскинул подбородок и пропыхтел:
– Ну два, и что с того?
– Вы куда шли? К стоянке флаеров?
– спросил я, с трудом вынося его грубоватый тон.
– Вообще-то мне к "трубе", - ответил он уже мягче.
– В таком случае я вас довезу куда скажете, - пообещал я ему, - но прежде мы немного побеседуем. Когда вы познакомились с Брауном?
– Полтора года назад, может, чуть больше. Об этом у вас все записано. Со мной беседовал этот, как его... майор, по-моему...