Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике
Шрифт:
Если дело дойдет до боя, «Шеер» почти наверняка уничтожит крейсер, не подозревающий о приближении неприятеля, но, разумеется, не успеет помешать ему дать сигнал тревоги по радио и сообщить адмиралу сэру Джону Тови и прочим заинтересованным лицам все подробности нападения. В таком случае сэр Джон отрядит все свободные корабли на захват «Шеера», что почти наверняка и произойдет на северо-востоке от острова. В таком случае незаметное возвращение домой согласно распоряжениям военно-морского оперативного командования будет невозможно — да и возвращение вообще. В то же время потеря «Адмирала Шеера» гораздо тяжелее ляжет на скудные военно-морские ресурсы Германии, чем потеря любого судна для Британии.
— Ну, Шуманн, — сказал Кранке своему командиру
— Вряд ли, капитан, однако…
— Ладно, Шуманн, я прекрасно знаю, что означает ваше «однако». Вы хотите попробовать свои силы и вполне уверены, что сможете его затопить. Пожалуй, вы правы. Но у меня есть гораздо более серьезные причины не позволить вам этого, чем надежды на успех.
Порой капитан должен вести корабль к врагу — и это вселяет в экипаж боевой дух. Но бывают моменты, когда капитан должен увести корабль прочь от врага, избегая контакта. Это способствует унынию, но Кранке тем не менее был убежден, что наступил именно такой момент, и потому приказал взять немного левее, чтобы все орудия одного борта сосредоточились на неприятеле. Расстояние между двумя кораблями увеличилось, и, когда «Шеер» повернул на 90°, противник совсем пропал из вида, хотя «Шеер» теперь шел всего лишь со скоростью 8 узлов. Чуть погодя Кранке вернул корабль на старый курс, увеличил скорость до 24 узлов и продолжил свой путь по Датскому проливу.
После войны стала доступна информация, которая подтвердила правильность мнения и тактики Кранке. Британское адмиралтейство предвидело возвращение карманных линкоров в немецкие воды и сделало все возможное, чтобы встретить их с распростертыми объятиями как на море, так и в воздухе, как только будет замечен хотя бы один из них.
Однако сюрпризы ночи еще не кончились. В 22.45 горизонт расцветился трепещущими огнями. Переплетаясь и свиваясь, они блуждали по небу, исходя из какого-то источника за горизонтом, как будто расположенного под водой. Светящиеся завесы мерцали на фоне темно-синего неба, а потом стали переливаться взад-вперед огромными волнами. Пучки света взвивались на огромную высоту, светлея и меняя цвет от розоватого к сиреневому, а потом вдруг окрашивались резким ледяным зеленым цветом. Одновременно они колебались и кружились, словно пляшущие духи скандинавского пантеона. Матросы «Шеера» с благоговением взирали на представление, устроенное им северным сиянием.
«Шеер» продолжал двигаться вперед, и вот по правому борту вырос угольно-черный силуэт Северного мыса Исландии, ясно очерченный на фоне сверкающих небес. А по левому борту ледяные бугры и холмы Гренландии светились в пляшущих бликах.
— Прорыв под праздничную иллюминацию, господа, — мрачно пошутил Кранке. — И как нарочно, в самом узком месте.
Но северное сияние, по крайней мере, дало ему одно преимущество: оно ясно показало, что вокруг нет неприятеля, ни единой тени на горизонте или на фоне темного ночного моря. Представление продолжалось около часа, затем сияние побледнело и съежилось и наконец совсем исчезло, после чего сгустился чернильный мрак. Можно было отменить повышенную боеготовность, к полуночи «Шеер» миновал самый узкий отрезок пролива. Ночь стояла ясная, видимость относительно хорошая, и путь «Шееру» не преграждали дрейфующие льды, как «Хипперу» несколько дней назад. Течение Гольфстрима унесло льды на север. Худшее осталось позади, и «Шеер» взял новый курс 64°. Однако до норвежских вод еще далеко, и угроза столкнуться с вражескими кораблями была достаточна высока.
Та ночь не обошлась без еще одной тревоги. В 4.45 с фор-марса пришло срочное донесение: «На 60° обнаружен крупный объект. Видимо, боевая мачта линкора класса „Нельсон“». Снова зазвучал сигнал тревоги, и матросы бросились по местам. Капитан приказал идти полным ходом курсом 130°, поскольку из-за близости исландского побережья повернуть было нельзя, и затем поспешил на фор-марс, гадая, «Нельсон» это или «Родней». Оба линкора были оснащены 16-дюймовыми пушками и целым арсеналом 6-дюймовых и 4-дюймовых. А может быть, это даже «Худ», самый большой и быстрый линейный крейсер в мире?
— Дальность? — спросил он еще на последних ступеньках.
— Восемнадцать тысяч, господин капитан.
— Восемнадцать тысяч, — изумленно повторил он, посмотрев в бинокль. — Невозможно. На таком расстоянии был бы виден его корпус, а не только мачты. Попробуйте еще раз.
— Семнадцать девятьсот, господин капитан. Ошибки быть не может.
Капитан снова посмотрел в бинокль и тихо произнес:
— Да нет, не может быть! Отменить тревогу.
Не в первый раз командир артиллерийской части с удивлением смотрел на своего командира, но теперь к удивлению примешивался почти ужас.
— Все в порядке, Шуманн, — успокаивающим тоном сказал капитан. — Взгляните еще раз на эту вашу боевую мачту. Чуть-чуть фантазии, и вот вам уже авианосец. Смотрите, это же айсберг.
Уже светлело, и вскоре можно было невооруженным глазом разглядеть то, что по ошибке приняли за линкор класса «Нельсон». «Шеер» вернулся на прежний курс и помчался по нему на полном ходу, стремясь оказаться как можно дальше от авианосца, стоящего у оставленного за кормой острова. Боевую готовность на борту можно было снизить еще больше, ибо ничто не говорило о присутствии противника. Только зенитчики по-прежнему стояли у своих орудий, так как воздушная атака — это совсем другое дело; вражеские самолеты могли налететь внезапно. К полудню «небесная канцелярия» снова сжалилась над «Шеером», и он вошел в четко ограниченную зону ненастья с яростным северо-западным ветром, большими волнами и снегопадом. Теперь корабль на своем пути домой был защищен и от сюрпризов с воздуха, а так как радиолокатор снова заработал, то «Шеер» получил возможность обнаружить врага независимо от условий видимости.
На нулевой долготе и 60-й широте «Шеер» взял курс зюйд-зюйд-ост. Кранке отправил короткую радиограмму в военно-морское оперативное командование: «Буду в Бергене 30 марта в 5.00 точка прошу осветить северный вход точка Ганс».
В ту ночь на «Шеере» никто не спал, и на следующее утро он прибыл к Бергену, имея несколько минут в запасе. «Объект на экране. На большой глубине», — доложили из радиолокационной рубки, и «Шеер» благополучно избежал столкновения с подводными скалами. Распороть обшивку в последний момент — это было бы уж слишком. Ровно в тот момент, когда пробило две склянки, у северного входа в гавань Бергена загорелся свет. Снова из радиолокационной рубки доложили: «Несколько объектов впереди по курсу». На этот раз это были свои: корабли 177-й противолодочной флотилии и ее командир капитан Рогге приветствовали и поздравили «Шеер». Крейсер взял на борт лоцмана, который должен был провести его трудным путем через канал во внутреннюю гавань.
В 7.00 30 марта «Адмирал Шеер» бросил якорь в гавани после пятимесячного похода во враждебных морях. Так получилось, что это был день рождения капитана, и судьба едва ли могла бы придумать для него более приятный подарок. С иллюминаторов и люков сняли бронированные крышки. Все вновь могли наслаждаться светом и воздухом. А еще миром и спокойствием в тени заснеженных гор. Да и горячими ваннами с пресной водой.
«Шеер» благополучно добрался до гавани, но еще не родной. Впереди лежал последний этап его путешествия.
Глава 26
СНОВА КИЛЬ — И КОНЕЦ ПОХОДА
В полдень Кранке обсудил с командиром флотилии эсминцев свой обратный путь в Киль. Во второй половине дня возвращение «Шеера» тепло приветствовал командующий западным норвежским береговым командованием вице-адмирал фон Шрадер.
В 19.30 «Адмирал Шеер» поднял якорь, вышел из Корсфьорда и на скорости 25 узлов отправился на родину. Как будто специально, чтобы в последний раз проверить на крейсере свою мощь, на море бушевал весенний шторм с порывами ветра, достигающими ураганной силы. К рассвету «Шеер» и сопровождавшая его флотилия эсминцев очутились у Кристианзунда.