Каролинец
Шрифт:
— Вы отказываетесь подчиняться?! — Лорд Уильям надменно выпятил подбородок, его лицо порозовело.
Сэр Эндрю насмешливо поклонился.
— Осмелюсь с глубочайшим почтением заметить, милорд, что, раз вы встаете на сторону мятежников и трусов, то у меня нет другого выхода.
Гневные возгласы сорвались почти со всех уст. Но старый тори презрительно кривился, уверенный в своей неопровержимой правоте.
Щеки лорда Уильяма пошли пятнами.
— Я не властен приказать взять вас немедленно под стражу — оснований пока недостаточно. Но предупреждаю вас, сэр, если эта беспричинно затеянная вами ссора зайдет слишком далеко, вы испытаете на себе всю тяжесть закона. Прошу меня не перебивать! Вы нанесли мне оскорбление, поэтому оставаться здесь долее мне невозможно. Джентльмены, — поклонился он окружающим, — сожалею, но я вынужден вас покинуть. Капитан Мендвилл принесет мои извинения остальным. Небольшое недомогание ее светлости заставляет нас обоих удалиться гораздо раньше, чем предполагалось. — И он предложил ее светлости руку. — Моя дорогая…
Лорд Кемпбелл был исполнен истинно королевского величия, и тем, к кому он обращался, стало ясно, что удаляется он, дабы избежать вульгарного скандала, унизительного для его достоинства. Поэтому никто не сделал попытки его отговорить. Даже леди Кемпбелл чувствовала себя бессильной поколебать его бесповоротную решимость, хотя отчаянно хотела вмешаться.
Все, кроме сэра Эндрю, оставшегося стоять на месте, склонились в низком поклоне и замерли в таком положении, пока лорд Уильям под руку с женой не вышли в холл в сопровождении капитана Таскера и мисс Рэйвнелл. Остальные обрушились на сэра Эндрю с упреками и обвинениями. Но он только глядел пренебрежительно и молчал: дескать, коль вам нравится, можете браниться хоть до хрипоты — я все равно добьюсь своего.
Присутствующие поняли это и смирились с неизбежностью стать свидетелями дуэли. Однако, когда дело дошло до выбора секундантов, только один человек согласился взять на себя роль секунданта сэра Эндрю. И хотя Энтони Флетчелл был таким же решительным приверженцем тори, как и сам Кэри, обязанность эту он принял под большим давлением. Сэр Эндрю чуть было не взорвался, когда от нее отказался Мендвилл, но тому удалось ловко выкрутиться:
— Поскольку я ваш родственник, сэр Эндрю, то встать на вашу сторону — мой святой долг. Однако в то же время я конюший лорда Уильяма, и мой долг помешать вам или хотя бы не вмешиваться. Войдите в мое безвыходное положение…
Тем не менее именно Мендвилл отправил перепуганного лакея за неким ларцом красного дерева, хранящимся у миссис Пратт, выполнявшей обязанности экономки Стэйт Хауса. Когда ларец с парой дуэльных пистолетов был доставлен, мистер Флетчелл вручил его полковнику Молтри, стоявшему подле Лэтимера, который сидел в кресле и раскачивался из стороны в сторону в состоянии полнейшего уныния. После всего, что он уже пережил этой ночью, оказаться еще и втянутым в дуэль с собственным тестем, человеком, заменившим ему в недавнем прошлом отца… это было нестерпимо. В нем все сильнее крепла решимость, наперекор всему, что могут о нем подумать, избежать этого поединка. Он поднялся как раз в тот момент, когда раздался голос Молтри:
— Что я вижу, сэр? Пистолеты? Но мы не просили пистолетов!
Лэтимер мельком взглянул на ларец и сказал:
— Мы вообще ничего не просили. Мы не будем драться с сэром Эндрю Кэри. Мистер Флетчелл, будьте любезны, попросите сэра Эндрю подойти ко мне. Я надеюсь доказать ему, что дуэль невозможна.
— Едва ли вас правильно поймут при сложившихся обстоятельствах, — отважился заметить Флетчелл.
— Мне это сейчас безразлично. Есть вещи гораздо более серьезные.
Флетчелл поклонился и отправился выполнять поручение. Сэр Эндрю подошел и с напускным спокойствием остановился перед Лэтимером.
— Сэр Эндрю, — сказал Лэтимер так, чтобы все услышали, — дуэль между нами невозможна. Будет лучше, если вы узнаете правду. Сегодня утром мы с Миртль обвенчались.
Он думал произвести эффект разорвавшейся бомбы, ждал вспышки ярости, недоверия, чего угодно, но только не такого ответа, который получил:
— Напротив, сэр, это дополнительная, если не главная причина. — Кэри загромыхал, потрясая кулаком: — Я не желаю в зятья бунтовщика, и вдобавок труса!
Взгляд Лэтимера выражал безнадежное отчаяние. Судьба затянула его в стремительный водоворот, и продолжать сопротивление ему не по силам.
— Пожалуйста, Молтри, делайте свое дело, и поскорее покончим с этим.
Сэр Эндрю снова удалился, а Молтри возобновил переговоры.
— Но пистолеты — в помещении! Это неслыханно! Это чудовищно, немыслимо. Мы требуем драться на шпагах.
Главной причиной его настойчивости была уверенность, что на шпагах Лэтимеру удастся избежать ранения и не нанести большого урона сэру Эндрю. Но Флетчелл следовал своим инструкциям и настаивал на пистолетах.
— Вы не имеете права требовать. Мы — вызывающая сторона, и выбор оружия за нами.
— Я не слышал никакого вызова… — возразил Молтри.
— О, Уильям, пусть делают, что хотят, и покончим с этим.
— Но они требуют пистолеты! — кипятился Молтри.
— Пусть будут пистолеты. Какого дьявола! Не все ли равно?
— Весь вопрос в дистанции. — Молтри обратился к Флетчеллу: — Какую дистанцию вы предлагаете?
Но Флетчелл, как ни в чем не бывало, флегматично прикинул на глаз длину приемной.
— Принимая во внимание размеры помещения, мы предлагаем десять шагов.
Молтри сердито рассмеялся:
— С десяти шагов — на пистолетах! Ты слышал, Гарри? Десять шагов!
— Хоть носовой платок, если им так нравится, — разозлился Лэтимер.
— Но это же убийство!
— А ты только сейчас это заметил?
Музыканты в бальном зале, игнорируя все события, заиграли новую увертюру. У кого-то сдали нервы, и он крикнул, чтобы оркестр прекратил играть; кто-то другой порывался пойти к ним, чтобы передать это требование, но в это время подал голос Ратледж:
— Ни в коем случае, — сказал он. — Нельзя еще больше пугать дам. У них и так в ближайшем будущем может появиться в достатке поводов для тревог. — И он предложил, если уж соперники намерены во что бы то ни стало продолжать, перенести поединок в другое место. Но Кэри не желал ничего слышать. Он заявил, что его нисколько не волнуют чувства мятежников, будь то женщины или мужчины, а прочих возмездие бунтовщику может только обрадовать. Оскорбление мистер Лэтимер нанес здесь — здесь пусть и искупает свою вину.
Тогда Ратледж подошел к двери, ведущей в зал, и повернул ключ, а Флетчелл и Молтри, действуя вместе, начали заряжать пистолеты.
Наконец — Лэтимеру показалось, что прошла целая вечность — полковник кивком пригласил его в центр комнаты; туда же Флетчелл вызвал главного зачинщика.
— Мы предполагаем, джентльмены, — сказал Флетчелл, — поставить вас спиной к спине. По мере того, как кто-нибудь будет считать, вы сделаете по пять шагов к противоположным углам… — Он оглянулся. Сзади стоял высокий, подтянутый капитан Торнборо в бело-голубой военно-морской форме. — Капитан Торнборо, не соблаговолите ли вы взять на себя труд отсчитать шаги?