Карпов. Вера, Надежда, Любовь
Шрифт:
– Намерения у меня самые серьёзные! Конечно, если только мама твоя согласится за меня замуж выйти.
– Согласится! Я помогу! – хитро подмигнула ему малышка.
– Значит, мы – союзники. Это хорошо! Я очень рад, - улыбка невольно становилась шире.
– А я-то как рада! – улыбнулась она, - Ладно, идите уже!
Наденька отстранилась от Стаса.
Баба Рита стояла в коридоре, наблюдая за ними.
Карпов направился к выходу. Она попятилась к стене, пропуская его.
Люба, в легком летнем платье, белом в чёрный горошек, вышла из зала. Волосы были
– Красотка!
Люба улыбнулась в ответ. Обулась в белые открытые туфельки, взяла сумочку.
– Ты куда намылилась? – недовольно спросила свекровь. Вмешалась Надя.
– Бабушка, ну дай людям в кино сходить! А-то всё на работе и на работе! Пусть отдохнут, развеются, - рассуждала девочка, - А мы с тобой пока пойдём, поиграем! – она взяла бабушку за руку и направилась в комнату. Та хотела повозмущаться, но внучка настойчиво тащила её.
– И обратно можете не торопиться! Пока! – крикнула она уже из зала в приоткрытую дверь.
– Пока, Наденька! – хором попрощались Стас и Люба, переглянулись, заулыбались.
Люба закрыла дверь. Карпов взял её за руку, и они стали спускаться по лестнице. При этом чувствовали себя так необычно легко и немного странно: совсем как мальчишка с девчонкой, которые впервые идут вместе в кино…
========== Часть 17 ==========
Тихо сидели в полутемном зале, напряженно всматриваясь в экран. Стас по-прежнему держался за пальцы Любы. Во время постельной сцены главных героев, свободной рукой осторожно обнял Любины плечи, легонько прижал её к себе. Фильм был старинный, душевный, с обязательным хеппи-эндом. А после его просмотра что-то чистое и непорочное, нежное и прекрасное осталось в душе. Настроение было отличное: хотелось бездумно веселиться, петь и танцевать. Они прогулочным шагом шли по тротуару. Жара уже немного ослабла. Карпов, как будто впервые, по-новому, вдохнул полной грудью прогретый воздух столичных улиц. Люба, видимо, чувствовала то же самое. Улыбка не сходила с её лица.
– Как хорошо, - тихо сказала она.
Стас, знаешь, я ведь уже сто лет не была в кино! Вот, чтобы просто так сходить, всё времени не было. Спасибо тебе! – она повернулась к нему, благодарно взглянула.
Карпов вздохнул, признался:
– Я, честно сказать, вообще, в кино лет пятнадцать не был. Некогда как-то было. Работа.
– Тебе сколько лет?- спросила Люба.
– Хм, сколько? Сейчас посчитаю, - он улыбнулся, произведя в уме нехитрые расчеты, выдал итог, -Сороковник, в начале августа сорок один будет. Старый я совсем! – засмеялся он.
– Ага, совсем старый! – согласилась Люба, немного расстроив Карпова такими словами. Потом лукаво улыбнулась и засмеялась, видя его кислую физиономию. Он недоверчиво взглянул, спросил:
– А чего ты смеёшься? У тебя - дочка. У других, вон, в моём возрасте уже внуки есть. А у
Люба дотронулась до его плеча:
– Извини, я не хотела тебя обидеть.
– Да я не обиделся. Это, так сказать, мысли вслух были, - ответил Стас.
Они потихоньку вошли в арку проходного двора. Почему-то остановились.
– Понятно. А на будущее планы есть?- полюбопытствовала она.
– Есть, конечно! Женщину хорошую найти, такую чтобы на всю жизнь. Ребёнка с ней родить. Всё, как полагается!
– хитро прищурился он, - Не подскажешь, где мне найти такую? – он привлёк её к себе, обнял за талию.
– Кто ищет, тот всегда найдет!
– Люба гордо вскинула голову, тряхнула медными волосами, упёрлась ладонями ему в грудь, не давая себя прижать сильнее.
Карпов подался вперёд, зарылся носом в её причёску, шумно вдохнул сладковатый запах её волос, тихо шепнул :
– А если я уже нашёл? – его губы коснулись её уха, потом беззащитного местечка за ним, потом её нежной кожи на шее. Его ладони уже скользили по её телу, и Люба чувствовала тепло, исходящее от них. Опять накатила истома. Этого нельзя было допустить!
– Карпов, что ты себе позволяешь? – возмутилась она.
– Всё, что считаю нужным! – изогнув губы в изящной улыбке, ответил он.
Люба опять засмотрелась в его бездонные, словно океаны, манящие глаза.
Хотела вывернуться из его объятий, однако, силы почему-то покинули её. И руки не слушались. Вернее, слушались тела. А оно уже предательски сдавалось: и так и льнуло к телу мужчины, обнимавшему её.
Стас потянулся к её губам, едва коснулся их своими губами. Люба, опять же невольно, ответила. А он, чувствуя ответ, не стал себя сдерживать. Как он её целовал! Люба закрыла глаза…
Она опомнилась, когда его ладони очутились на её бёдрах, у неё под платьем.
Прикосновение словно обожгло.
«Нельзя! Нельзя ему позволять!» - разум сопротивлялся телу.
– Нет, не надо! – вскрикнула она, и резко отстранилась, оттолкнув его.
– Да что с тобой? Дикая ты какая-то! – не мог понять он, - То сама льнёшь, то отталкиваешь.
Это что, длительное воздержание на тебя так действует?
– Стас, прости! Я не могу! Хочу, но не могу! Сама не знаю, как тебе объяснить. Боюсь.
Он вздохнул:
– Ладно! Пойдем домой! Идти ещё далеко.
– Ой, а где мы? – спросила Люба.
Он взглянул на табличку дома, вслух прочёл название улицы.
– Как далеко!
– вздохнула она.
Едва они вышли из проходного двора, увидели на небе огромную чёрную тучу. Она стремительно заволакивала всё небо. Начинал накрапывать дождь. Крупные капли расплывались большими мокрыми пятнами на асфальте.
– Сейчас польёт! – предупредил Стас, - Побежали!
Стас опять взял её за руку. Они почти бегом миновали двор, соседнюю улицу, срезая путь.
Карпов немного хитрил. Его дом был в двух шагах от того места, где они находились.