Карпов. Вера, Надежда, Любовь
Шрифт:
Один из двоих ещё и поддакнул:
– Да мы ему сами наваляем!
Карпов решительно шагнул вперёд:
– Отчего же долго? Вот он я, уже здесь! – угрожающе усмехнулся он, схватил обоих обидчиков за шиворот, оттащил от племянника. Лёнька удивлённо ахнул, радостно улыбнулся:
– Дядя Стас?! Ты вернулся?
– Да, Леонид, вернулся! И вижу: как раз вовремя! – улыбнулся он племяннику.
Стас развёл руки в разные стороны, пристально посмотрел на одного обидчика, потом на второго, с яростью и презрением, чтоб запомнить их лица.
– Ну, дебилы, кто из вас мне навалять хотел? Ты
– тихо процедил он сквозь зубы.
Обжигающий взгляд Карпова мало кто мог выдержать спокойно, а уж если ещё попасть ему под горячую руку – только держись! Парни испугались, причём вполне конкретно: у обоих враз перекосило лица, затряслись поджилки:
– Мы не хотели, это всё Макс! – свалили они свою вину на четвёртого.
Тот тоже никак не ожидал появления «бешеного подпола». Боязливо перетаптывался на месте, видно было: хочет убежать, да гонор не позволяет!
Лёнька поднялся с земли, отряхнулся, шагнул к Стасу.
Карпов спросил у Макса:
– Ты, как я вижу, у них главный? Мальчик-мажор? А это твои шестёрки?
Макс скривил лицо. Парни недовольно поморщились:
– Не шестёрки мы!
– А кто же? – удивлённо спросил Стас, - Он вас на пацана натравил, а вы и рады полебезить, повыслуживаться!- усмехнулся он.
– Мы - друзья, - робко пискнул один из них.
– Мальчик! Да ты никаких понятий не имеешь, что такое настоящая дружба! И что такое мужская честь. Вдвоём на одного - по прихоти третьего!
А ты, - обратился он к Максу, - если хочешь что-то доказать, дерись сам! Нечего шестёрок подписывать!
Лёнь, у тебя претензии к этим двоим есть? – спросил Стас.
– Дядя Стас, с ними я потом сам разберусь. А вот к нему у меня претензия есть, - Лёня кивнул на Макса.
Карпов толкнул парней, отпустил их воротники :
– Пошли вон!
Они отошли в сторону. Однако, уйти не торопились.
– А ты - стой!- это уже было адресовано главному обидчику.
Макс отчаянно глянул на Карпова. Тот кивнул племяннику:
– Леонид!
Пацан приблизился к Максу, посмотрел на него с вызовом:
– Один на один, слабо?!
Тому не хотелось терять авторитет у своих товарищей, он вынужденно согласился.
Противники сошлись, поочерёдно награждая друг друга увесистыми тумаками. Только Лёня действовал гораздо точнее и профессиональнее. Да ещё, видимо, присутствие Стаса придало ему новых сил. Макс устал махаться, запыхался. Лёня, видя, что противник устал, нанёс ему удар по корпусу и завершил поединок. Сатисфакцию он получил, а просто махать кулаками он не любил. И, вообще, он предпочитал не применять своего умения. Он, конечно, мог бы измордовать этих парней один на один. Шесть лет в спортивной школе: поставленный удар, первый юношеский разряд по боксу обязывали. Спортивная честь, мужское достоинство тут не причём: на ринге его было не удержать, выигрывал поединок за поединком…
Дядя с племянником неторопливо шли. Чтобы начать разговор, Стас спросил:
– Слышь, Лёнь! Ты же мог их элементарно парой приёмчиков уложить на месте! Почему не стал?
– Дядя Стас, это же неспортивно!
– Ага, а спортивно этих парней мной пугать? Неужели я такой страшный?
– усмехнулся он.
– Да нет, конечно! Я так,
– Лёня, я тебя попрошу: не делай так больше, ладно?
– Ладно, - вздохнул племянник.
– Как в школе дела?
– Хорошо, - он помолчал немного, потом осторожно спросил:
А …тебя когда выпустили?
– Полтора месяца назад.
– А почему ты сразу к нам с бабушкой не пришёл?- вдруг спросил Лёня.
Повисла пауза. Стас дернул желваками, потом откровенно признался:
– Понимаешь, я не хотел доставлять вам дополнительные неприятности. Боялся я, Лёня!
– Как это?! Ты и боялся? Дядя Стас! Ну, ты же такой крутой!
Карпов вздохнул:
– Лёнь, это было раньше, четыре года назад. Сейчас всё изменилось. Надеюсь, ты это понимаешь.
Лёня посмотрел на него теми же глазами, какие были у него четыре года назад. Дядю он очень уважал, почти восторгался. В его глазах он был, если не всемогущ, то весьма влиятелен. Родственник, который появлялся нечасто, но после его визитов Лёня не чувствовал себя чем-то обделённым. У него было всё, что нужно было пацану в его возрасте. Покровительство дяди давало чувство защищённости, уверенности в будущем. Была бабушка. Ну, она-то в Лёньке души не чаяла, очень любила внука, заботилась о нём.
А потом всё случилось… Даже после скандального видео Лёнька не хотел верить, что его дядя способен на такое. Карпова отправили в психушку. Вот тогда-то Лёне с бабушкой пришлось ох, как несладко! Она часто болела, сильно переживала, что не доживёт до возвращения сына. Лёня тоже с затаённым страхом выслушивал врачей, во время довольно частых визитов «Скорой помощи». Не дай Бог, если умрёт его любимая бабуля, его же отправят в детдом! А он так не хотел этого.
Соседи осуждающе смотрели вслед, перешёптывались за спиной, некоторые тыкали пальцем: « Вот, это их родственник - тот самый свихнувшийся подпол!» В школе Лёня тоже порой ловил на себе недоброжелательные взгляды. Друзья-приятели, что были, как-то незаметно стали отстраняться. Практически, он остался один.
Пока дядя Стас был подполковником, даже из старшеклассников его никто не смел тронуть. А тут понеслось! И если бы не спортшкола, он бы, наверное, сорвался, примкнул к «плохой» компании. Опять же спасибо дяде Стасу! Однажды, после драки с одноклассником Максимом (между прочим, тем самым, с кем только что был поединок) он отвёл племянника к своему школьному другу, по совместительству директору детской спортивной школы, что находилась в их районе. Спорт помог пацану, выработал в нём « стальной стержень», укрепил и закалил характер. Лёня вдруг понял, что всё в его руках и рассчитывать он должен только на себя. В будущем парень мечтал пойти работать в полицию, как дядя: ловить и обезвреживать преступников всех мастей. Для этого надо было получить юридическое образование, да и в школе нужно было учиться если не на золотую, то на серебряную медаль. И Лёня приложил все усилия к этому. Через какое-то время от него отстали все, кроме Макса. Он, время от времени, доставал его своими едкими подколками, ехидными ухмылочками. Лёня предпочитал не обращать на это внимания. У него была цель, и к этой цели он стремился.