Карпов. Вера, Надежда, Любовь

Сердитых Галка

– Да, питоки из нас! – иронично выдал Карпов.

– Стас, мне нельзя пить. Я беременна от Кости, - неожиданно сказала Вера.

– Вот так номер!
– Карпов сделал удивлённое лицо, будто впервые об этом слышал, - А Терентьев в курсе? – поинтересовался он.

– Ещё нет. Но, я не думаю, что он будет рад, - призналась она.

– Почему?! – тут уж Стас удивился искренне.

– Зачем ему такая обуза? – голубые глаза стали печальными и, как будто, немного уставшими.

– Ну, рожать-то ты собираешься?

– Да, этот ребёнок желанный и любимый. А Костя… Я всё-таки надеюсь, что он захочет видеть своего сына.

– Вера, это очень хорошо! – вдруг взволнованно сказал Стас, - Знаешь,

давай начистоту…

Через пятнадцать минут они уже сидели рядом и заговорщически тихо переговаривались:

– Вер, иди-ка в ванную, смой свою раскраску боевую. Я не люблю в постели слишком накрашенных женщин! – усмехнулся подпол.

Вера удивлённо посмотрела на него, но, послушно пошла. И тогда … Стас достал из кармана рубашки миниатюрный флакончик, открыл, влил несколько капель полупрозрачной жидкости в бокал Веры. Она вернулась немного другая: чистое, милое личико казалось моложе. Не было того вычурного - модного, наносного в её лице. Стас тепло посмотрел на неё:

– Вот теперь другое дело! Иди ко мне! – позвал он, протягивая ей бокал.

Она подошла, присела рядом с ним, взяла бокал в руки.

– Ну, за успех нашего предприятия? – весело спросил Карпов.

– Да, за успех! – согласно кивнула Вера

После хрустального звона бокалов, она выпила небольшой глоток вина, а Стас опять лишь обмочил губы. Они ещё о чём-то говорили, но совсем скоро Карпов увидел, как Вера начала зевать. Прошло ещё немного времени, девушка уже засыпала сидя:

– Стас, извини! Что-то я устала немного. Я прилягу?

– Да, конечно!
– улыбнулся он, помогая ей прилечь на кровать, укладывая её, как ему было удобно. Стас решился исполнить задуманное. Всё у него было приготовлено заранее. Он попрощался и отключил связь с Ильёй, отправил его домой….

Прошло немного времени. Стас сделал фотографию, отослал её на адрес Терентьева:

– Итак, Костик! Считаешь меня маньяком – вот тебе маньяк! Посмотрим, что ты теперь запоёшь!
– саркастически усмехнулся он.

Ещё раз довольно осмотрел творение рук своих, вытирая краем простыни широкое окровавленное лезвие, затем, ещё более тщательно - ручку ножа, того самого, которым часом ранее резал ананас. Положил его на край кровати, рядом с распростёртым на ней женским телом…

========== Часть 66 ==========

Терентьев примчался через полчаса. Он вбежал в незапертую квартиру, с пистолетом наготове в руке, и , медленно и осторожно ступая, зашел в комнату. Он понял, что маньяка здесь уже давно нет. Растерянно сунул пистолет за пояс. Его взору предстала жуткая картина.

На расправленной кровати лежала женщина, накрытая белой простынёй, сквозь которую проступали ярко-красные и бурые пятна. Константин похолодел, его бросило сначала в жар, а потом в холод. Ужас затмевал рассудок, парализуя волю, заставляя всё тело дрожать мелкой противной дрожью. Постукивая зубами, Терентьев приблизился к кровати, двумя пальцами аккуратно взялся за уголок окровавленной простыни. От страха зашумело в голове, горло сдавил спазм. Костя боялся посмотреть, что же там скрывается под простыней. Воспалённая фантазия рисовала видения, одно страшней другого…

Когда пришла фотография на его адрес, он был удивлён. Но, внимательно рассмотрев изображение, и прочитав адресованное ему послание, он в бешенстве взревел: «Карпов, с*ка! Я убью тебя!»

Константин понял: на фото была Вера Лучникова. ЕГО Вера - единственная женщина, которая помогла ему в беде, когда он в своём безумном отчаянии был на грани жизни и смерти. Да, он считал, что у них ничего серьёзного получиться не может. Тогда он всё ещё любил свою погибшую Оленьку,

которую мысленно возвёл на недосягаемый пьедестал. Все остальные девушки и женщины были недостаточно хороши для него. НО, Оли уже давно не было в живых. А он - то был жив! И тело требовало утешения, как его страдающая душа. Может быть, поэтому Константин и не дорожил Верой, часто использовал в своих интересах, иногда дозволяя ей «приближаться к телу». Она и этому была рада, безропотно слушалась его, выполняя все официальные приказы и неофициальные, даже секретные , поручения. Эта известная журналистка, шикарная светская львица, в постели с ним была нежной и страстной. Только он смотрел на другую – на Любу Сербину. С Любой ничего не получилось, как бы он не изощрялся. Что ж, продолжил встречаться с Верой. Они порой действовали с ней , как заговорщики. Костя чувствовал, что девушка неравнодушна к нему, но считал всё сугубо её блажью. Что ещё могло привлечь к нему эту особу? А она, словно зачарованная, с восторгом в глазах смотрела на него, хотя, у её ног могли быть самые богатые и знаменитые мужчины. Костя уединился в одном из своих тайных убежищ. Никто его не мог и не должен был найти. Ему всего-то нужно было пересидеть там дня два.

По его просьбе Вера должна была сделать Карпову подставу: напоить его снотворным и сфотографировать его спящим рядом с собой, затем компромат показать Любе. Но, не тут-то было! Этот маньяк и отморозок каким-то образом обманул её и лишил жизни.

Константин всё-таки решился и потянул край простыни. «Боже мой!» – прошептал он. От увиденного расширились глаза. Константин ещё раз убедился: это была его подруга.

Вера была в лифчике и трусиках, и , скорее всего , изнасилована не была. Маньяк просто истыкал это роскошное тело ножом в нескольких местах и порезал лицо. Прекрасное, нежное лицо было испачкано в крови. Слегка припухшие губы, на них - почти чёрная , запёкшаяся сгустками кровь.

«Зачем я попросил её пойти на встречу с Карповым?! Зачем?! Я же мог предполагать, что он окажется хитрее, изворотливее! Я отправил её на верную смерть!» - застонал Терентьев.

Он поднял глаза вверх, громко взмолился:

«Господи, почему ты лишаешь меня любимых людей? За что, Господи?» - по его лицу потекли слёзы. Он не мог больше сдерживаться, разрыдался в голос, присел на край кровати, дотронулся до испачканной кровью руки: «Боже мой! Ещё тёплая!»

Затем схватив Веру в объятья, пачкаясь в густой, липкой крови, исступлённо покрыл поцелуями шёлк её волос, высокий прохладный лоб, сокрушённо приговаривая:

– Верочка, милая, родная моя! Ты же единственное, что у меня оставалось светлого в в моей никчёмной жизни! Я не хочу расставаться с тобой! Я тебя очень люблю!»

Он вновь достал пистолет, держал его в руке, намереваясь пустить себе пулю в висок. Но, отложил его в сторону, напоследок решил в последний раз поцеловать Веру. Он обнял её обеими руками и осторожно коснулся её губ, а потом крепко поцеловал, ощутив на своих губах непривычный приторно - сладкий вкус. Затем вздрогнул, когда … почувствовал ответ. Неожиданно Вера пошевелилась в его руках, совсем по-кошачьи потянулась, обвила руками его шею, улыбнулась:

– Господи, как хорошо! Вот так бы каждый день просыпаться - в твоих объятьях. Я за всё время так отлично выспалась!

Константин изумлённо смотрел на неё, потом слегка заикаясь, спросил:

– Т-ты жива?!

– Конечно, жива! Неужели ты хотел, чтобы я умерла?

– Нет! Конечно же, нет! – отчаянно воскликнул Терентьев, - Я так рад!

Ой, что это? – она пожевала губами, облизнула их, - Хм, варенье! По-моему, чёрная смородина. Какой у тебя сладкий поцелуй! Ой, как я измазалась!
– Вера засмеялась, осматривая себя, старательно вытираясь простынёй.