Карта костей
Шрифт:
— Вам нас не остановить, — подхватил Зак. — Вы лишь бесцельно пожертвовали жизнями, толкнули нас к войне. Я же напротив работаю на спасение жизней.
— Спасение жизней альф, — уточнила я. — Путем помещения нас в баки. А тебе известно, что это хуже смерти. — Я знала, чем грозили нам резервуары: агонией, которая длится вечно. — И как ты смеешь говорить о спасении жизни после того, что вы сотворили с детьми!
Воительница улыбнулась, но ее глаза остались пустыми, лишь рот скривился, как острие кинжала.
— Поскольку мы не смогли приветствовать вас в Нью-Хобарте лично, то пожелали
— Уже давно, — отозвался Инспектор. — Разве кто-нибудь кроме вас обладает там реальной властью?
— И ты решил, что можешь эту власть перехватить? — рассмеялась Воительница. — Из-за того, что кучка недовольных солдат перебежали к тебе, потому что их предрассудки и суеверия оказались сильнее честолюбия? Ты действительно веришь, что они останутся на твоей стороне, если конфликт разгорится?
— Они видят, что вы поступаете неправильно, — ответила я.
Зак покачал головой:
— Ты так и осталась наивной дурочкой. Не сострадание погнало их к Инспектору. Им движет не сострадание. Лишь страх. Табу. У них не хватает ума понять, что предлагают технологии. Но нет такого страха, который не победило бы образование. Я видел своими глазами на примере людей, которых мы привлекали для работы с резервуарами. Поначалу каждый боялся. Но сообразив, что я предлагаю мир, в котором не нужно больше беспокоиться из-за близнеца, они понимают его преимущества. Ничто не избавляет от страха быстрее, чем корысть. А что ты предлагаешь им в качестве альтернативы? — Он посмотрел на меня как на глупого ребенка. — Я обещаю им будущее, свободное от близнецов. Ты предлагаешь войну. Тысячи умрут — альфы, омеги. И даже если вы победите, что тогда? Никакого прогресса. Роковая связь останется обузой для всех. Наши жизни по-прежнему не будут принадлежать только нам. Думаешь, люди последуют за вами, как только это поймут?
— Если ты так уверен в своих позициях, зачем пришел сюда? — спросил Инспектор. — Ты испугался. Мы отвоевали Нью-Хобарт, и вы поняли, что время начинать переговоры.
— Ты не договоришься с омегами, — сказала Воительница. — Они недоговороспособны. — Она указала на меня, Дудочника и Саймона. — У вашей половины населения всегда так. Это потому что вы бесплодны. Вы не годитесь в родители, и из-за этого у вас нет ответственности перед будущими поколениями, чтобы думать наперед, как мы. Именно поэтому вы принципиально близоруки.
— Не годимся в родители? — Я вспомнила Эльзу, ее мягкие руки, оглаживающие волосы мертвых детей. И Нину, которая погибла, защищая детей, которых принесли в приют незнакомые люди. — Да как у тебя язык поворачивается такое говорить после того, что вы сотворили с детьми! И не только сейчас, а всегда — ведь это альфы отсылают своих детей с глаз долой, а мы принимаем их, заботимся о них, делаем все возможное, чтобы защитить их от вас.
Инспектор меня перебил:
— Не время обмениваться любезностями. Мы все хотим избежать гражданской войны, так что давайте обсудим наши требования. Первый шаг — гарантия, что Синедрион станет придерживаться табу.
— Ваши требования? — фыркнула Воительница. — Ты собрался вести переговоры? — Она медленно кивнула. — Ладно. Я кое-что привезла. Подарочек, который вам понравится. Чтобы было чем открыть переговоры. Подумала, что вам захочется это увидеть.
Не оборачиваясь, она подняла палец, указывая на Зака. Он повернулся к своим солдатам и дал им отмашку. Двое двинулись вперед, и я увидела привязанный между их лошадьми сундук. Зак спрыгнул с лошади, бросив поводья одному из солдат. Всадники начали опускать сундук, и Зак придержал его левой рукой. Когда ящик ставили на землю, внутри что-то загромыхало. Солдаты вернулись в строй, уведя за собой лошадь Зака.
— Открой, — предложил он. — Давай.
— Сам открывай, — отозвалась я.
Зак поднял голову и улыбнулся. Похоже, его не заботило, что мы все еще верхом, а он стоит перед нами спешившийся. Он шагнул вперед и откинул крышку.
На секунду показалось, что там человеческие головы — слишком походили и формой, и размером. Но до меня дошел запах — несочетаемый с зимним воздухом. Он отправил меня прямиком к Острову, где в воздухе всегда присутствовала нотка соли. Перегнувшись через холку лошади, я пристальнее всмотрелась в два предмета внутри ящика. Они представляли собой что-то вроде деревянных скульптур. Зак достал одну — вырезанную из дерева женскую голову с длинными локонами, вьющимися до плеч. От времени древесина выбелилась, время притупило черты, нос стесался почти полностью. Только шея отличалась цветом — удары топора оставили резкие линии, обнажив темную сердцевину.
Я обернулась к Дудочнику. Он на несколько секунд смежил веки. Открыв глаза, он снова глянул на головы и перевел взгляд на Воительницу.
— Откуда они у вас?
— Неважно, — отказалась отвечать она.
— Что это? — прошептала я Дудочнику.
Зак поднял вторую голову к груди и бросил передо мной. Моя лошадь фыркнула и попятилась на несколько шагов. Деревянная голова покачалась, прежде чем остановиться на тонком снегу. Она замерла лицом вверх, слепо уставившись в белое небо.
— Носовые фигуры с «Розалинды» и «Эвелин», — пояснила Воительница. — Ваших драгоценных кораблей.
Глава 23
— Это ничего не доказывает, — сказала Зои. — Матросы могли благополучно высадиться на берег, оставив корабли в бухте.
— Вы бы предпочли, чтобы я привезла голову вашего друга Хобба? — спросила Воительница. Дудочник сжал поводья. Воительница продолжила: — Наши сторожевые корабли перехватили их в открытом море на пути к Острову.
— Где экипажи? — крикнул Саймон. — Хобб и его люди?
— В баках, — бросила Воительница просто и небрежно, будто кашлянула. — Но сначала мы выбили из них всю информацию. Мы знаем, что именно они искали.
Зак выдвинулся вперед, беспечно переступив через деревянные носовые фигуры, чтобы встать прямо передо мной.
— Ты ошиблась, предполагая, что мы не найдем тебя на Острове. Ты видела, что мы сделали с детьми. Теперь смотри и запоминай. Вам не скрыться нигде, даже в Далеком краю. Нет места на земле, где вы были бы свободны от нас.