Картины былого Тихого Дона. Книга первая
Шрифт:
Но Государь не сердился на атамана. На другой день на балу он был очень милостив к нему.
Для улучшения лошадей, в 1844 году издано было положение о конских табунах войска Донского и устроен был Провальский войсковой конский завод. На заводе определено было иметь 34 жеребца и 250 кобыл лучших русских, донских и кавказских пород. В 1851 году были открыты первые скаковые общества на Дону: Новочеркасское и Урюпинское.
1847 год надолго останется в памяти донских казаков. На Дону появилась холера. Она пришла на Дон из Грузии, появилась в Егорлыцкой станице, перекинулась в Ольгинскую, а потом в Аксайскую станицы и, наконец, пришла и в Новочеркасск. По 200, по 250 человек заболевало в Новочеркасске в сутки, умирало до 200. Не было улицы, по которой не несли бы гробов, не было дома, где не стоял бы покойник. В церквах отпевали по несколько умерших сразу. Страх охватил население Новочеркасска. Не боялись казаки неприятеля
С 1858 года войско Донское входит в подчинение особому, вновь учрежденному, управлению иррегулярных войск.
Во время холеры многие жители лечились особой баклановской настойкой и верили, что она помогает. Верили потому, что любили вновь народившегося на Дону героя-казака, казака-богатыря, о котором приходившие из Грузии полки рассказывали чудеса, верили в то, что Яков Петрович Бакланов всех побеждал своим оружием, победил и холеру своею жестокой настойкой!..
Яков Петрович Бакланов. Родился 15 марта 1809 г., умер 18 февраля 1873 г.
В 1801 году, в царствование Государя Императора Александра I, к России добровольно присоединилось большое и богатое Грузинское царство, лежащее за Кавказскими горами. Сообщение между Тереком, лежащим по нашу сторону Кавказского хребта, и Грузией, лежащей по ту сторону гор, могло быть только через горы, по так называемой Военно-Грузинской дороге. Эта дорога шла через владения кавказских горцев, черкесов, чеченцев и татар, постоянно нападавших на русских людей; нужно было смирить их, сделать Кавказ безопасным для его жителей. Для этого России пришлось приступить к постепенному завоеванию Кавказа, к постройке целого ряда небольших укреплений. Шаг за шагом подавались русские войска в горы, занимая и умиротворяя Кавказ. Эта Кавказская война тянулась 63 года, с 1801 года по 1864 год, когда покорение Кавказа было, наконец, окончено.
Кавказская война не походила ни на одну из войн. Враг был повсюду. Сегодня «мирной» татарин - завтра брался за винтовку и из-за скалы стрелял по нашим казакам и солдатам. Все население Кавказа, - юноши, старики, женщины - были прекрасными воинами и отличными наездниками. Жители исповедовали магометанскую веру. Их священники призывали их к войне с христианами, обещая им очищение от грехов и вечную жизнь за убийство русских. Ко всему этому, местность была такова, что действовать большими отрядами было невозможно. Отряды двигались… да что двигались, отряды дрались на тропинках, по которым ходили только козы. Один неверный шаг, и падаешь с громадной кручи в каменный мешок. В долинах росли дремучие леса. Дубы, орешины, вязы, дикая яблоня буйной толпою спускались с гор в долины. Плющ обвивал их стволы; кусты ягод и терна, перемешавшись с высокой травою, образовали такую чащу, через которую мог пробраться только дикий барс или чеченец, выросший в этих лесах. Тропинки были редки - каждая вела в засаду, на верную смерть. Тут мира не было никогда. Иногда по несколько месяцев все тихо: притаились чеченцы в горах… Вдруг грянет вестовая пушка и подымет тревогу в нашем укреплении. Беда, если прозевают казаки!
– пожар поднимется заревом к небу, и обезглавлены острыми шашками защитники городка… Тут, на Кавказе, была жизнь такая же, какую некогда вели в донских степях казаки, борясь с татарами.
Сюда, на эту вечную войну, шли донские казаки. Они шли сюда, не обученные владеть пикою, шашкою и ружьем, а между тем, тут побеждал тот, кто ловчее рубил, сильнее колол, метче стрелял. Казаки шли сюда на плохих лошадях, а тут были лихие аргамаки, ловкие и быстрые кабардинцы, золотистые карабахи. Тут побеждал тот, у кого лошадь была вернее. Тут нужно было вечно учиться, тут надо было иметь полки вместе, всегда на примете… А донских казаков разбирали повсюду. Они сопровождали почту, чиновников, у каждого человека, служащего на Кавказе, был непременно донской казак. Ослабленные сотни не учились, и, когда наступал бой, они были хуже черноморских или линейных казаков, нынешних терцев и кубанцев. Горцы не боялись донцов, смеялись над грозными казачьими пиками и называли донских казаков «камышом». И бедные донцы только гибли безропотно под ударами острых шашек. Под меткими выстрелами чеченцев.
Но все это быстро переменилось, когда, в 1846 году, на Кавказ с 20-м полком прибыл войсковой старшина Яков Петрович Бакланов.
Яков Петрович родился 15 марта 1809 года в Гугнинской станице. Отец его был простой, неграмотный казак, заслуживший расторопностью и хорошей службой чин хорунжего. Тогда первый офицерский чин давал права потомственного дворянства, и Яков Петрович считался дворянином. Отцу заниматься сыном было некогда. Наступал знаменательный 1812-й год, и отец Якова Петровича ушел с полком в армию выгонять французов. Мальчик рос сам по себе, на улице, с детьми других казаков Гугнинской станицы. Когда мальчику минуло пять лет, бабка его отдала старухе Кудимовне в науку. У Кудимовны Яков Петрович изучал азы, его передали приходскому пономарю, а потом и станичному дьячку, и мальчик изучил псалтырь и часослов. Дальше учиться Бакланову уже не пришлось. Отец его, вернувшийся в 1815 году домой, пробыл в семье недолго. Из Бессарабии на Россию шла чума, донские полки были расставлены по кордонам. Пошел на границу и отец Якова Петровича и взял мальчика с собой - пусть-де учится у полковых писарей. Не столько учился грамоте молодой Бакланов, сколько сидел в хате со старыми казаками и слушал их рассказы про войны, про Наполеона, про то, как одерживали донцы победы. И загоралось сердце мальчика, и хотелось и ему таких же великих подвигов, такой же славы. Яков Петрович был отличный стрелок из ружья, - здесь, в полку, он стал и лихим наездником, научился колоть пикою и стрелять. И рос мальчик богатырем. Рослый, могучего сложения, крепкий и сильный, бесстрашный - Бакланов был настоящим казаком.
Шестнадцатилетним мальчиком Бакланов был зачислен на службу урядником в казачий Попова полк и вместе с отцом, командовавшим в этом же полку сотней, пошел в Крым. В самый день отхода Якова Петровича на службу отец его отслужил молебен и сказал ему:
– Служи, Яков, верою и правдой Богу, Государю и нашему великому Донскому войску. Помни всегда, что твой отец без малейшего покровительства, одною честной службой дошел до штаб-офицерского чина. Храни ненарушимо простоту отцовских обычаев, будь строг к себе, а больше всего - не забывай свою благодатную родину, наш Тихий Дон, который вскормил, взлелеял и воспитал тебя!..
Тот самый завет, что был дан Платову, и почти теми же словами, был дан и молодому Бакланову.
Всю жизнь помнил и свято хранил отцовский завет Бакланов.
Так началась служба Якова Петровича и начались его странствования с полком то в Турцию, то на Кавказ. В Турции, в деле под Бургасом, он участвовал с сотней своего отца в атаке на турецкую конницу. В этой атаке под ним была убита лошадь.
В 1834 году с донским казачьим Жирова полком Бакланов первый раз попал за Кубань, в кавказские войска, бывшие под начальством генерала Засса.
Этот генерал от обороны перешел к наступлению, двинул наши полки за Кубань и начал целый ряд набегов на татар, живших между реками Кубанью и Лабою.
Здесь Бакланов впервые узнал, что такое Кавказская война. Недешево далась она ему. «Но спасибо Зассу и горцам, - говорил Яков Петрович, - они меня научили многому…»
Однажды, в набеге на Чамлыкское укрепление, Бакланов своею храбростью обративший на себя внимание генерала Засса, командовал всеми казаками отряда. А их было около 2 с половиной тысяч. Бакланов был в это время в чине сотника. Ему было приказано остаться на левом берегу реки Лабы и прикрывать отход отряда генерала Засса.
Бакланов выбрал позицию около одной весьма крутой и лесистой горы и раскинул здесь лаву. Однако, держаться против стремительных атак горцев, налетавших то на один, то на другой фланг, было трудно. Напрасно Бакланов скакал с одного фланга на другой, ободряя казаков. Только удержит на одном фланге, глядишь, сорвался другой и подается назад. Вдруг он увидал, что громадная толпа горцев кинулась на самую середину лавы, стремительным натиском опрокинула и прорвала ряды казачьи, и разрезала их надвое. Все перемешалось. Казаки бросились назад. Бакланов поскакал устраивать порядок, но, проскакивая через лес, попал на засаду. Четверо спешенных горцев караулили его. Едва он поравнялся с ними, раздался залп и лошадь Бакланова упала, пораженная двумя пулями в голову. Бакланов очутился один в лесу против четырех горцев. Тут сообразил он, что у него есть двустволка, которая была за плечами, и пара пистолетов, которые он носил за поясом, подражая черкесам. Бакланов сознавался потом, что первое чувство было чувство необычайного страха, он мог только схватить свою двустволку. Это движение спасло его. Черкесы, видя перед собою богатыря с ружьем, поняли, что он дешево не отдаст свою жизнь, и медлили с нападением. Тихо было в лесу. И конница черкесская, и казаки умчались далеко. Здесь было только четверо врагов против одного казака. И, вот, в эту минуту Бакланов вспомнил, как хорошо он стрелял с самого детства. Он живо приложился и одним выстрелом убил двух врагов… Остальные готовились кинуться на него, но тут послышался топот конских копы г, треск ломаемых сучьев, и горцы, оставшиеся против него, оба с ружьями, засуетились и не стреляли.