Карты судьбы
Шрифт:
– Что?
– Что ты решил остаться? Ты, случаем, не кидал на меня карту?
Он двинул плечом.
– Нет, хозяйка.
Я смотрела на него, раздумывая, почему я ему не верю…
Пришел Хоггард. Кинул передо мной шкуры добытых зверей.
– Взгляни, Гвенда…
Я придирчиво осмотрела шкуры, отыскивая плохую выделку, вылезший мех или оплошное отверстие от стрелы. Одобрительно кивнула.
– Продашь мне или повезешь на ярмарку?
Он усмехнулся в усы.
– А
Я знала, что нравлюсь ему. Только не знала, что нравится больше – я или моя корчма. Хоггард был охотником, но, похоже, его все больше тянуло к оседлости. Иногда я подумывала, не сказать ли ему «да». Но почему-то все больше в его отсутствие…
– Прикинь на себя. Нет, не эту, голубую.
Лиса была такой большой и пушистой, что накрыв голову и обернув шею, обняла и плечи. Смеясь, я показалась Хоггарду.
– Ну как?
Он одобрительно кивнул, зацокали языками повернувшиеся от стола мужчины. Я повела плечом, изображая изнеженную леди, которой, верно, и доведется носить этого дорогого зверя, – и поймала взгляд Ингри. Он стоял на пороге с охапкой дров в руках и смотрел на меня. Я скинула лису.
– Славная добыча, Хоггард.
Ингри прошел через корчму. Смуглое бледное его лицо раскраснелось от работы на морозе, глаза блестели. Что значит одна горячая ночь для усталого солдата…
– Куда дрова, хозяйка?
– Охапку тащи к камину, остальные под навес.
Когда Ингри наклонился, его мокрая рубашка прилипла к спине. Я сказала недовольно:
– Говорила ж тебе, переоденься! Возьми вот.
Протянула ему наконец довязанную безрукавку. Ингри уставилась на нее, будто на какую-то невидаль. Просто стоял, смотрел и молчал. Забеспокоившись, я посмотрела тоже. Все, как обычно: козий пух, плотная вязка, на груди – обереги от нечисти…
– Спасибо, хозяйка, – наконец сказал Ингри.
– Не за что. Дорубишь дрова, подкинь скотине сена.
Хоггард проводил солдата озадаченным взглядом.
– Это еще кто такой?
– Новый работник.
– И откуда он такой взялся?
– С юга.
– Ты что, с ума сошла? Он же из Картежников! Придет к тебе ночью и горло перережет!
Я закатила глаза.
– А я-то на другое надеялась! Пусть его, Хоггард. Он же меня не обирает. Дождется своих друзей – и пойдет своей дорогой.
– Друзей… – проворчал Хоггард. – Знаем мы этих друзей!
И принялся меня пугать. Битых полчаса я с большим интересом выслушивала несколько версий рождения этого чернявого молодчика и ожидающих меня отсюда неприятностей. Когда я в очередной раз посмеялась над очередной своей гибелью – на этот раз от лап нечисти, выходящей из могилы Картежников с перевала, – разозленный Хоггард выпалил:
– Да ты что, не знаешь, что все ночные твари в округе выходят из этой проклятой сагверовской могилы?!
Он
– Иди передохни, Ингри, – сказала я с осторожностью.
Солдат моргнул, словно его разбудили. Посмотрел на меня широкими мертвыми глазами.
– Но этого не может быть… – сказал тихо.
Не так уж, видно, Ингри надоели мои расспросы, коль он опять остался коротать ночь у камина. Все же каждую мелочь, каждое слово об Отряде Судьбы приходилось вытягивать из парня клещами. Единственное, о чем он мог говорить без конца, были его драгоценные карты.
– Откуда они у тебя?
– Сагвер ходил… скажем, в запретное место… и вынес их оттуда. И это стало его благословением. И его проклятьем.
– Если сам не гадаешь, отдай кому другому.
Он невольно коснулся висящего на груди футляра.
– Нет. Ты не понимаешь. Я не могу с ними расстаться. Это как болезнь. Как… страсть. Сначала пробуешь из любопытства. Раз, другой, третий… А потом понимаешь, что ничего не можешь решить без них. И кроме того, карты сами выбирают себе хозяина.
– Как это?
– Они открываются не всякой руке.
Я смотрела с любопытством.
– Значит, вместо того, чтоб советовать, они начинают тобой управлять? И как же ты теперь… без их советов?
– Я говорил – мне все равно. Знаю одно – однажды я умру. И этого довольно.
– Все мы умрем, рано или поздно, экая новость! А почему ты предложил мне открыть карту?
Он, видно, и сам в первый раз об этом задумался.
– Ты… – он помолчал, глядя в стол. – Ты была такой неспокойной… беззащитной…
– Я? – Он меня удивил. Я – крепкая, уверенная женщина, твердо стоящая на своих ногах. Скорее, мужчина будет искать у меня помощи – как Самур последние годы, что бы он там ни говорил и как бы ни бранился… – Так поэтому ты и остался? Решил мне помочь?
– А разве тебе не нужна помощь?
– Нужна. А тебе, Ингри?
Он поперхнулся пивом. Прокашлялся, посмотрел на меня повлажневшими глазами.
– Помощь? Мне?!
– Всем людям время от времени нужна помощь.
– Но не мне.
Что ж, пусть так. Я хлебнула пива – оно, это пиво, выручало нас в годы войны, когда в корчме месяцами не появлялись постояльцы. Забытье и веселье нужны людям в любые времена. Конечно, все было по-другому, когда через перевал шел оживленный торговый тракт…
Словно подслушав мои мысли, Ингри спросил:
– Что охотник говорил о могиле Картежников?
Я помолчала. Что ж, сам нарываешься, парень…
– То, что многие говорят, – сказала нехотя. – Что они прокляты, и души их не могут найти покоя… что ночами они выходят из могилы и убивают живых…