Карты в зеркале
Шрифт:
Следовательно, никто не знает, насколько программе Джо верят, благодаря ее правдивости, а насколько эта правдивость обусловлена верой в программу, а не объективными данными. Ведь Джо — не ученый, он — рассказчик. Однако любой талантливый рассказчик рано или поздно начинает жить в мире, который создал сам. Чем больше людей ему верят, тем правдивее становятся его истории.
«Мы вовсе не обязаны повторить судьбу семьи Лая. И я вовсе не должен вести себя, как Лир. Я могу не поверить истории Джо, объявить ее лживой. Конечно, это не заставит Джо прекратить рассказывать истории, но я могу изменить то, во что он верит, изменив предсказание карт. А изменить предсказание карт можно, если я выбьюсь из роли,
Эти мысли взбудоражили Элвина. Он почувствовал, как его душу наполняет свет, словно таинственная рука, протянутая из облака, вылила на него содержимое кубка. Он уже изменился. Он больше не был таким, каким его видел Джо.
В лаборатории зазвонил телефон, и к тому времени, как Элвин дотянулся до аппарата и взял трубку, успело раздаться еще два звонка. Это была Конни.
— Элвин? — тихо спросила она.
— Да, Конни.
— Элвин, мне звонил Джо.
Элвин не помнил, говорила ли раньше его жена таким потерянным, отрешенным голосом.
— Звонил? Не беспокойся, дорогая, все будет в порядке.
— Я знаю, — сказала Конни. — Я, наконец, все поняла. Елене [49] такое ни за что не пришло бы в голову. У Иокасты на такое не хватило бы смелости. А вот Энида [50] — она знала и смогла. Я люблю тебя, Элвин.
Она повесила трубку.
Тридцать долгих секунд Элвин сидел, словно в забытьи. Только потом спохватился, вспомнив необычную отрешенность в голосе Конни. Значит, Конни тоже пыталась изменить расклад карт, и избранным ею способом было самоубийство.
49
Елена — в греческой мифологии женщина необычайной красоты, спартанская царица, из-зa которой началась Троянская война.
50
Вероятнее всего имеется в виду героиня поэмы английского поэта Алфреда Теннисона (1809–1892) «Герейнт и Энида» (1859).
Всю дорогу домой Элвин боялся, что сойдет с ума. Он без конца твердил себе, что надо ехать внимательно и не рисковать. Если он попадет в аварию, он не сможет спасти Конни. Потом в его голове зазвучал голос, похожий на шепот Джо: «Это еще одна история, которую ты себе рассказываешь. На самом деле твоя медленная и осторожная езда преследует совсем иную цель. Ты надеешься, что к твоему возвращению Конни уже будет мертва, и все в твоем мире вновь станет простым и ясным. Это самый лучший выход. Конни его нашла. Ты нарочно едешь медленно, чтобы она успела умереть, однако уверяешь себя, что едешь осторожно потому, что не сможешь простить себе, если она умрет».
«Нет», — твердил Элвин, нажимая на газ и вырываясь вперед, чтобы тут же притормозить. Бессмысленно, выиграв пару секунд, потерять жизнь. Снотворное действует не сразу. Может, ему только показалось, что Конни наглоталась таблеток. А может, он нарочно медлил, чтобы Конни успела умереть, и все снова стало простым и ясным.
«Заткнись! — оборвал себя Элвин и мысленно приказал: — Ты должен добраться до дома».
Он добрался до дома, выхватил из кармана не желавшие выниматься ключи, открыл дверь и ворвался внутрь.
— Конни! —
В проеме, отделявшем кухню от гостиной, стоял Джо.
— Все обошлось, — сказал он. — Я вернулся домой в тот момент, когда она тебе звонила. Я вызвал у нее рвоту, и большинство таблеток не успело раствориться.
— Она в сознании?
— Более или менее.
Джо отступил в сторону, и Элвин вошел в гостиную. Конни сидела в кресле, неподвижная, как изваяние. Когда Элвин подошел ближе, она отвернулась. Это больно его резануло, но в то же время принесло облегчение. Главное, психика ее не затронута. Значит, еще не поздно все изменить.
— Джо, — произнес Элвин, продолжая глядеть на Конни. — После твоего ухода я много думал о раскладе карт.
Джо молча стоял за спиной отца.
— Я верю тебе. Ты сказал правду. Я целиком принимаю нарисованную тобой картину.
Джо по-прежнему молчал.
«А что он может сказать? — мысленно спросил себя Элвин. — Ничего. По крайней мере, он меня слушает».
— Джо, ты сказал правду. Я и впрямь мучил вас. Я хотел, чтобы все шло по-моему, и командовал вами. Ты слышишь, Конни? Я говорю вам обоим: я согласен с тем, что Джо рассказал о прошлом. Но не о будущем. В этих картах нет ничего магического. Они не предсказывают будущее. Они просто говорят о том, каким будет исход событий, если в существующем положении дел ничего не изменится. Но неужели вы оба не понимаете, что мы можем измениться? Конни, ты попыталась это сделать с помощью таблеток. Ты попыталась вырваться из привычного круга. Но из нас троих измениться должен только я. Вы понимаете? Я уже изменился. Джо, я словно испил из чаши, протянутой мне с небес. Я больше не буду вмешиваться в вашу жизнь. Теперь все пойдет по-другому. Мы сможем возродиться, восстать из…
Он хотел сказать «из пепла», но почувствовал, что эти слова не годятся. Все его слова никуда не годились. Там, в лаборатории, они казались ему правдивыми, но дома, в гостиной, звучали напыщенно и фальшиво. Элвина охватило отчаяние, и он вправду ощутил во рту вкус пепла.
Элвин повернулся к сыну. Нет, Джо не просто молча слушал! Лицо сына было искажено гневом, руки тряслись, а по щекам катились слезы.
Едва поймав на себе отцовский взгляд, Джо закричал:
— Ты не оставишь нас в покое! Ты обязательно будешь снова и снова тащить нас в свою историю! Таков уж ты!
«Понятно, — молча ответил Элвин. — Желая, чтобы произошли перемены, я лишь укрепил прежний порядок вещей. Пытаясь управлять миром, в котором жили Джо и Конни, я никогда не задумывался о том, каково им приходится. И теперь они мне не верят. Видно, Бог, протянув мне чашу с небес, сыграл со мной злую шутку».
— Простите меня, — сказал Элвин.
— Молчи! — крикнул Джо. — Тебе нечего сказать!
— Ты прав, — согласился Элвин, пытаясь успокоить сына. — Мне бы следовало…
— Не говори ни слова! — заорал Джо. Его лицо побагровело.
— Не буду, сынок, не буду. Я больше не…
— Замолчи! Совсем! Понял?
— Я просто хотел сказать, что согласен с тобой.
Джо подскочил к нему и закричал прямо в лицо:
— Черт тебя побери, больше ни слова!
И тут Элвина вдруг осенило.
— Я понимаю. Понимаю: пока я пытаюсь выразить что-то словами, я все равно навязываю вам свое видение мира. Если я…
У Джо больше не осталось слов. Он перебрал их все, пытаясь заставить отца умолкнуть. Слова не помогали. Когда не помогают слова… Единственное, что было у Джо под рукой, это тяжелое стеклянное блюдо, стоявшее на столике рядом. Джо совсем не собирался хватать это блюдо и бить отца по голове. Джо хотел лишь одного: чтобы отец умолк. Но отец и не думал замолкать, как и не думал отойти с дороги. И тогда Джо ударил отца по голове. Стеклянным блюдом.