Каштановый прииют
Шрифт:
— Вы думаете, что он прослушивает кабинеты?
— Да, потому что убийца всегда чутко реагировал на то, что звучало в этих стенах. Если только это не было сказано шёпотом. Не думаю, что он и вас слушает, поэтому и пришёл сюда, — Вильям умело изобразил бегающий взгляд, и это явно не ускользнуло от внимания Смита.
— Вы в порядке?
— Ну… Голова кружится и тошнит, наверное, съел что-то не то. Ничего страшного, пройдёт.
— Нет, я говорю о вашем психическом состоянии.
— Я перегружен, ситуация стрессовая, но не думаю, что у меня всё хуже, чем у других.
— Да? Ладно, вам лучше знать, — мистер Смит ещё раз окинул его подозрительным взглядом. — Вы хотите, чтобы я присмотрелся к Монтгомери?
— Да. Только немного. Если вы найдёте подтверждение моих слов,
— Хорошо.
— Спасибо большое.
— Пока не за что.
Мистер Смит тяжело вздохнул и опять зарылся в бумаги. Теперь третий подозреваемый. Он прекрасно чувствовал, как вбивает между ними клин за клином. Вот только настоящий убийца точно знает свою личность и выдаст себя, расслабившись, подумав, что Вильям пошёл не по тому следу. Чед сидел в столовой за дальним столом, подальше от всех. Он всегда был не очень людимым, замкнутым, больше слушал, чем говорил. Да и пациент у него был со спецификой. Последний пациент. Вильям взял себе чай с сэндвичем и сел прямо напротив него. Чед явно не был этому рад, но изобразил вежливую улыбку и подвинул свой поднос.
— Я могу тебе доверять? — Чед удивлённо вскинул брови, явно не готовый к такому.
— Что?
— Я знаю, ты очень замкнутый, и если я тебе расскажу кое-что, ты сможешь сдержать это в тайне?
— Ну… Думаю, что да.
— Я пришёл к личности убийцы, — Чед наклонился вперёд, чтобы лучше слышать его шёпот. Вильям изящно создавал для каждого подозреваемого ореол тайны, секрета, которого достойны только они. Чтобы они считали себя чуть ли не избранными.
— И кто? — Вильям наклонился к самому столу. Нужно создать всё так, чтобы не было даже сомнений в правдивости происходящего.
— Мистер Смит.
— Но зачем ему убивать кого-то? — Чед округлил глаза. Какое удивление, настоящее.
— Деньги. Профессор случайно обмолвился, что проект убыточен и бесперспективен и его нужно закрывать. И то, что произошла череда убийств, облегчает закрытие, потому что никто при таких трагических обстоятельствах не будет излишне трясти документацию. А кому это может быть выгодно, как не человеку, держащему в руках деньги отделения. Он наверняка тут много намыл, и если это всплывёт, его посадят.
— А так его что, не посадят?
— А у меня нет против него улик, только догадки. У него совпадает размер ноги, у него есть доступ к ключам, в конце концов то, что профессора убрали, очень сильно указывает, что он мешал.
— Думаешь, профессора убрали?
— Да. Он, конечно, человек пожилой, но он слаб костями, а не сердцем. Иначе бы ещё после первого убийства отъехал.
— А знаешь… В этом есть логика. Он тут давно уже, мог следит за динамикой пациентов, за врачами… — Чед тут же подхватил его версию и принялся чесать подбородок. — Чёрт… Я ни разу не рассматривал всё в таком ключе. Страшно думать, что убийца здесь работает.
— Ну а как бы ещё он сюда проникал. Он должен знать планы коммуникаций, всё такое, — Вильям параноидально огляделся. — Это не приходящий, это местный.
— Я тебя понял. Но… Детектив…
— Она подозревает меня. Это в её глазах будет выглядеть как попытка выгородиться. В общем… Я хочу тебе доверить, потому что если со мной что-то случится, кто-то должен знать.
— Я тебя понял.
Кивнув Чеду, Вильям встал и подошёл к Дитмару. Тот без особого аппетита ел овсянку, которую явно не любил. А Вильям рассматривал его руки и думал. Он прекрасно помнил синяки и кольцо на указательном пальце правой руки. И он точно был уверен, что у кого-то видел это, вот только совершенно не помнил, у кого. Такое ощущение, что это было давно, ещё когда он здесь начинал работать, когда впервые появился тут. И потом, чтобы не привлекать внимания, убийца стал снимать кольцо на людях. Если в подсознании сохранилась хоть капля информации об этом, это должно всплыть, срочно. Погладив Дитмара по плечу, он улыбнулся в ответ на его улыбку и вышел в коридор. Ночная смена — это плохо. Обычно всё происходит так, чтобы врач это всё застал. Вильям не сомневался, что Карпентера убивали на глазах у Хьюго, и того тоже били на глазах у пациента.
Скрипы, хрипы, шаги, тяжёлые, страшные. Дитмар, тянет его за руку. Куда? Мокрая одежда прилипла к телу, как тина. За ними гонятся, гонятся. Взрыв. Нет, выстрел. Справа груда ящиков в щепки. Сзади щелчок, кто-то перезаряжает ружьё.
— Давай, будем вилять!
Покорно разжав руку Дитмара, мечется, нелогично, непонятно, чтобы не прицелиться, не попасть. Взрыв, на голову и спину сыплются комья земли и куски красной травы. Дитмар бежит рядом, бледный, с прилипшими к лицу длинными волосами. Испуганный, но без страха. Он не боится ЕГО, он боится только не успеть добежать.
— В сарай, давай!
Вильям влетел в небольшой деревянный сарай и тут же налёг на дверь. Она слишком большая, слишком тяжёлая. Дитмар почти упал на дверь, пытаясь ему помочь, и створка захлопнулась. Щеколда сама упала в паз, отрезая их от Него.
— Нет… Ружьё?
Удар. От него содрогаются стены и откуда-то сверху на пол падает ружьё. Такое огромное, им не справиться в одиночку. Удар. Из двери появляется лезвие топора. Ружьё тяжёлое, слишком тяжёлое, не получится, не смогут. Надрывая руки направляет ружьё на дверь. Только бы Дитмару хватило сил нажать на крючок. Удар. И в появившейся дыре он видит ЕГО ЛИЦО. Настоящее. Взрыв. Его отбрасывает на пол от отдачи, в голове звенит. А за дверью тишина. Всё.
Вставать в полной темноте в половину первого ночи было странно. Он не привык к этому и первые несколько минут тупо пялился на блики, которые отбрасывал на стены ночник с эффектом свечи. Вильяма всегда успокаивал огонь, и сейчас, смотря на стену, он принимал очень важное для себя решение. Он собирался поверить в Бога и чёрта, но достучаться до того невидимого, что везде за ним ходит. Днём, в переполненном отделении это делать смысла не было. Здесь его не было тем более, слишком далеко от эпицентра происходящего. Там, в закрытом коридоре, нужно получить очень важную подсказку. Дитмар загадывал ему словесные загадки, говорил о том, кто умрёт следующим, изящно, как сказочник, пора разгадывать самые главные. Он нашёл двойника из зеркала. Теперь найдёт Безглазого. Потом и до того, что за дверцей доберётся. Всему своё время, всему свой порядок.
Быстро собравшись и не разбирая постель, Вильям вышел в тихий коридор. Наверняка все остальные уже там, он обычно приходил минута в минуту, не раньше и не позже. За окнами падал снег. Завтра у него выходной, даже в такой ситуации их этого не лишали, и он поедет после обеда смотреть квартиры. Это и пугало и успокаивало. Пугало, что он целый день не будет контролировать то, что происходит с Дитмаром. Но Вильям был уверен, что это будет шоу, чтобы он видел, так что в его отсутствие никто и ничего с Дитмаром не сделает. Идя по тёмной безмолвной аллее к приюту, Вильям обдумывал свой план. Навстречу ему прошёл патруль охраны. В тёмном парке тихо шелестел снег, в такой ночной тишине его даже было слышно. Он подозрительно хорошо выспался и был готов к атаке убийцы как никогда. В кармане брюк чувствовался маленький перочинный ножик. Не ножик даже, скорее что-то вроде открывашки. Его достаточно, чтобы нанести отличный удар. И Дитмар сможет им воспользоваться, координация это позволяет. Поднявшись на пост, он расписался в журнале и уселся в своё обычное кресло. Помимо Ликки и Майкла с Луисом, которые вечно попадали с ним в одну смену, на посту сидели двое охранников. Это были не те люди, которые сидят на входе в супермаркет и дремлют за газеткой. Это были здоровые детины с травматом в кобуре и дубинками на поясах. После ухода смены они перерыли всё отделение, проверили все двери. Вильям старался сидеть тихо и не высовываться лишний раз. Его и без того подозревают, нечего сильно воду мутить. В два часа ночи должен был быть обход. Но это всё не то. Вильям прекрасно понимал, что выманить друга Дитмара получится только при условии полного одиночества, вряд ли он и перед охранниками себя проявит.